К далеким голубым горам
Шрифт:
Он хмыкнул.
– Послушать его – проще простого. Он больше ни о чем не говорит. Браун – вот это был человек. Он все это видел, но языком болтать не спешил.
– От земель Мексики до Новой Шотландии [13] идти далеко. Хватило времени посмотреть на то, чего не видел прежде ни один белый человек.
Он взял свой эль и пересел за наш стол. Поставил кружку и наклонился вперед.
– Инграм был дураком, – сказал он. – По мне, так он всегда был дураком, хоть находились такие, что очень высоко его ставили. В море он был неплох, только язык у него без костей. От Брауна толку больше было.
13
Новая
Он вышел в другую комнату и вернулся с листом пергамента.
– Видите? Это он для меня нарисовал. На следующий год после того, как вернулся. Сейчас-то он уже покойник, но вот это он нарисовал своей собственной рукой.
Он показал на то место, где был изображен берег Мексиканского залива.
– Они шли оттуда вдоль берега, все больше по ночам, чтобы не попасться индейцам, почти все время. Переправились через большую реку вот тут, – он положил ладонь на нужное место, – на плоту, который сами построили. Он вот здесь причалил. Видели большие курганы… потом шли на норд-тень-ост [14] .
14
Норд-тень-ост – направление, отклоняющееся от северного к востоку на 1/32 долю окружности (т.е. между севером и северо-северо-востоком).
Я следил за его рукой.
– Вот тут, – его палец уткнулся в точку почти на полпути вверх по реке и к востоку от нее. – Вот точно на этом месте они нашли самую прекрасную землю под небесами. Здоровенные быки, лохматые, бродят среди травы по колено. И речки текут с гор…
– С гор?
– Ага… с гор на востоке. Они нашли путь через эти горы, только, я так понял, намного дальше к северу.
Пергамент лежал на столе перед нами, и я неотрывно глядел на него, долго, все время, пока он говорил. Выходит, этот Браун побывал за голубыми горами, о которых я слышал. Он видел волшебную страну и великие реки. Мне не было нужды копировать лежащий передо мной лист – он и без того врезался мне в память.
Глава четвертая
Мы ехали на запад.
Однако вскоре стали забирать к югу, в те места, о которых я ничего не знал. Тут преимущество оказалось на стороне Тома, ибо он ездил в Бристоль этой дорогой, и даже в Корнуолл.
– Чудной они тут народ, – заметил он, имея в виду местных крестьян. – Некоторые – прекрасные люди, приветливо встречают путника, зато другие для него ничего не найдут, даже словечка. Можно бы подумать, что они должны быть любопытны, расспрашивать о новостях – ну так ничего подобного! Им вполне хватает того, что вокруг них делается. А все же с этим понемногу меняется, – продолжал он. – Двадцать лет назад куда хуже было, но теперь, с Дрейком, Гаукинсом и всеми разговорами о них, много кто из деревенского люда наслышан о происходящем не меньше, чем лондонцы.
Через некоторое время наш курс изменился к югу. В мыслях моих было только робкое начало плана, одна деталь, о которой упоминал отец в своих диковинных рассказах, хоть ни разу он не говорил ничего просто так, без смысла и цели. Уж слишком долго он прожил среди войн и бунтов, чтобы думать, что такие дела больше никогда не повторятся, а потому знал: бывают времена, когда человеку необходимо найти убежище. Вот с этим на уме он и рассказывал мне о разных потаенных местах – пещерах, руинах, бухточках – всевозможных местах, куда может кинуться человек, когда
Когда я сказал Питеру, чтобы передал на корабль указание подобрать меня у Портлендского мыса, я думал именно о таком месте, ибо на обращенной к морю стороне острова Портленд имеется грот, о котором мало кому известно, достаточно большая пещера, где можно спрятать приличного размера судно – как оно и бывало при всяких оказиях.
Даже местные рыбаки мало что знают об этом гроте. Хоть некоторые и видели черный зев пещеры, у них хватало занятий получше, чем рыскать там среди опасных скал. Если я туда доберусь, то смогу отсидеться вдали от чужих глаз, пока у берега не появится мой корабль. А тогда – быстрый рывок, и если повезет, мы попадем на борт незамеченными.
Том много болтал, пока мы ехали, но я слушал его вполуха, ибо чутье мне подсказывало, что нас ожидают беспокойные времена. Если и в самом деле поверили, что я нашел погибшее сокровище короля Джона, то искать нас будут по всей Англии. Разошлют всадников во все порты и города и тем вынудят нас держаться укромных путей. Ну, мы это и так делаем.
На следующий вечер мы остановились в какой-то деревне и купили сыру, хлеба и эля. Потом оказались в лачуге лесорубов в Памберском лесу, развели в очаге небольшой огонь и устроились спать на полу, завернувшись в плащи.
Внезапно я услышал слабый треск. Сколько я спал? Глаза мои мгновенно раскрылись. Кто-то был за дверью. Вот она медленно отворилась внутрь, появилась голова, за ней рука, за рукой – клинок.
Внутрь вошел неизвестный человек. За ним – второй. Левой рукой я отбросил плащ, правой поднял пистолет, предусмотрительно прихваченный из седельной кобуры.
Услышал, как шевельнулся Том.
– Входите, джентльмены! – проговорил я. – Только, пожалуйста, никаких резких движений, у меня вовсе нет желания соскребать со стен разбрызганные мозги, и пистолет мой никогда не путешествует в одиночку. У него есть напарник.
У стены поднялся на ноги Том с абордажной саблей в руке.
– Если хочешь, Барнабас, я отрежу тебе ломоть мяса, – сказал он.
– Ладно-ладно! – Человек, застывший в дверях, сделал еще шаг в лачугу. – Нет нужды зубы показывать.
– Стой где стоишь! – спокойно проговорил я. – Ну-ка, Том, подбрось чего-нибудь в огонь. Не повредит разглядеть наших гостей при более ярком свете.
Том левой рукой бросил на едва тлеющие угли пригоршню мелкого хвороста. Когда огонь вспыхнул, добавил веток.
Человек в дверях был светловолосый и улыбался, хотя внешний вид его как будто к тому не располагал: кожаный джеркин [15] весь исцарапан и потерт, от рубашки почти ни следа, и на том, и на другом – кровавые пятна. Но в глазах прыгали веселые огоньки.
– Ай-яй-яй! – проговорил он. – Что за счастливый случай! Ты, значит, Барнабас Сэкетт – ну и кучу дьявольских хлопот ты нам доставил!
– Вам? И кому ж это – вам?
– Позволь мне подсесть поближе к огню, тогда я охотно поговорю. Нас тебе нечего опасаться, хоть мы, может, единственные люди в Англии, кто может так сказать. Ну и шум ты поднял, дружище! Еще бы, леса и дороги так и кишат людьми, и все ищут Барнабаса Сэкетта! Что ж ты такого наделал, парень, а? «Драгоценности Короны» спер, так, что ли?
15
Джеркин – мужская верхняя одежда англичан в 16 в., имевшая облегающий фигуру отрезной по талии лиф с пришитой баской разной формы и длины (ведет происхождение от стеганной на вате одежды, которую надевали под доспехи).