К нам осень не придёт
Шрифт:
В гостиной, в ожидании обеда уже восседали Катерина Фёдоровна, Владимир и Анет. Сестра в жёлтом шёлковом платье, с распущенными волосами показалась Елене прелестной, как никогда. Томность движений, бледные щёки и синеватые тени под глазами, казалось, только украшали её. Анна полулежала в кресле, обмахиваясь веером; взгляд миндалевидных глаз был устремлён на портрет княжны Алтын Азаматовны.
Сидящий неподалёку Владимир буквально пожирал Анет взглядом… Впрочем, при виде Елены он тотчас вскочил. Стараясь не смотреть
— Мне показалось, папаша нездоров, — прибавила она. — Он не желает кушать, и приказал, чтобы его не беспокоили.
Мать бросила на Елену вопросительный взгляд.
— Не велел ли что-нибудь подать в кабинет?
— Ничего, маменька. — Елена развела руками. — Только вот сказал, чтобы к отъезду спешно готовились.
Мать кивнула; она выглядела спокойною. Это было странно: все в доме привыкли, что Катерина Фёдоровна всегда сильно волновалась, если заболевал глава семейства. Сейчас же её мысли будто были заняты каким-то более важным предметом.
Анет сложила веер.
— Пойду, навещу папеньку, мы ведь и правда с ним сегодня не видались. Мамаша, зовите всех к столу, не ждите меня.
***
Владимир почтительно продолжал стоять, ожидая, пока та или другая из сестёр Калитиных обратит на него взор. Одинаково опасно было бы и проигнорировать Елену, и выказать к ней при всех чрезмерное внимание. Он чувствовал себя идущим по острому лезвию, но инстинкт подсказывал, что с Еленой может всё получиться, даже очень может! Надо лишь соблюдать осторожность.
Анет грациозно встала, но вдруг замешкалась; Владимиру даже показалось, что она пошатнулась. Тут же его невеста оперлась о спинку кресла, не сводя глаз с портрета княжны Алтын… Владимир рванулся было к ней, но Елена его опередила.
— Что такое, Анет, милая, тебе опять нехорошо? Голова закружилась? — она обхватила сестру за плечи.
— О нет, всё в порядке. Что-то странное показалось там… — Анна кивнула на портрет Алтын Азаматовны. — Что она будто бы покачала головой и пыталась что-то сказать…
— Принести твоё лекарство? Анет, тебе надо лечь! Если снова станет хуже…
— Нет-нет, спасибо, я чувствую себя прекрасно! Нужно идти к папеньке.
— Я помогу, провожу, — суетилась Елена, в то время как Катерина Фёдоровна не двигалась с места, пристально наблюдая за падчерицей.
— Позвольте мне, Анна Алексеевна, — вступил Владимир, предлагая невесте руку. Однако та ласково покачала головой и улыбнулась:
— Благодарю, Владимир Андреевич. Прошу вас, уделите пока внимание маменьке и сестрице, а я скоро вернусь.
И Анна упорхнула. Елена ринулась было за ней, но застыла, услышав суровый голос матери:
— Сядь, Элен. Не нужно бегать за сестрой, как собачонка; в конце концов, Анет вовсе не собирается
Судя по интонациям в голосе Катерины Фёдоровны, можно было поклясться, что сей факт для неё весьма досаден. Странно: раньше она ни разу не проявляла в открытую неприязни к падчерице, скорее наоборот, обращалась к Анне с неизменной лаской. Простушка Елена с недоумением поглядела на мать: что это вдруг на неё нашло? Однако госпожа Калитина тотчас овладела собой и с улыбкой обратилась к гостю:
— Идёмте же обедать, граф! Простите меня: все эти волнения, хлопоты, приготовление к отъезду! Я просто сама не своя! Да ещё и болезнь Анет так выбила нас из колеи…
Владимир подал руку хозяйке дома, не забыв, впрочем, бросить через плечо страстный взгляд на Елену, отчего та вспыхнула, как маков цвет.
***
— Вы меня звали, папенька? — Анна проскользнула в отцовский кабинет и нахмурилась. Елена права, похоже папаша и вправду нездоров. — Не прикажете ли послать за доктором? Элен сказала мне, вы скверно себя чувствуете…
— Не важно. Поди сюда, родная, я хочу наглядеться на тебя.
Анна приблизилась к отцу и опустилась на ковёр перед его креслом; отец нежно погладил её по щеке, прижался губами к тёмным кудрям.
— Какая же ты красавица! Вылитая мать! — пробормотал он. — Не увидит, не порадуется тебе княжна моя… Ох Алтын-Алтын!
Анна осторожно сжала в ладонях руку отца.
— Отчего вы сегодня так печалитесь, папаша?
— Так, накатило что-то: только и вспоминается маменька твоя покойная, вижу её тут всюду, точно живую. Столько лет прошло — нет, не забыть её никогда! А ты не обращай внимание, Аннушка, будь весела: ты ведь у нас невеста!
Отец снова погладил её по лицу, на этот раз рассеянно, явно думая о своём.
— Папаша! Если вы будете тосковать по мне и грустить — так давайте откажем графу, пока не поздно! Я не смогу быть счастливой, зная, что вы…
— Нет! — поспешно перебил Алексей Петрович. — Я вовсе не затем тебя позвал. Напротив, Анет — поклянись, что непременно выйдешь осенью за Владимира Андреевича, даже… Даже если меня уже на свете не будет.
Анна похолодела от испуга.
— Папенька, что с вами, вы больны?! Я сейчас же пошлю за доктором!
— Нет. — Отец положил руку ей на плечо, заставляя усесться обратно. — Ничего не надо, я может и поскриплю ещё. А вот времени, боюсь, мало: не сегодня-завтра вы в Стрельну поедете, мне же надо с делами тут разбираться, к свадьбе твоей всё подготовить, пока ещё силы есть. А там и… Да ты не плачь, милая, я только рад буду — авось, на том свете свижусь с княжной моей.
Анет опустила голову, скрывая слёзы. Отец никогда в жизни не бросал слов на ветер, и если он заговорил так, значит…
— Обещай мне! — Он смотрел ей в глаза требовательно, настойчиво.