К суду истории. О Сталине и сталинизме

Медведев Рой Александрович

Сталин не забыл ни той критики, которой Скрыпник подвергал еще в 1918 г. работу Наркомата по делам национальностей, ни той критики, которая прозвучала в выступлении Скрыпника еще на VI съезде партии и была направлена также в адрес Сталина. Сталин не забыл публичного и пренебрежительного отзыва Скрыпника по поводу доклада Сталина на X съезде РКП(б) по национальному вопросу. Конечно, и сам Скрыпник был далеко не всегда прав в своих высказываниях. Возглавляемый им процесс украинизации вызывал порой справедливые протесты работавших на Украине большевиков. Но вместо товарищеской критики и откровенного обсуждения трудных проблем национального строительства на Украине Сталин и избранный в 1930 г. секретарем ЦК ВКП(б) П. П. Постышев развернули против Скрыпника грубую политическую кампанию, обвиняя последнего в «объективной» поддержке «классовых

врагов» на культурном фронте и других смертных грехах. При этом использовались и некоторые материалы из фальсифицированного судебного процесса по «делу» СВУ. Как утверждал в одном из своих выступлений П. Постышев, «притупление и даже потеря в отдельных случаях большевистской бдительности» привели к тому, что в I933 г. пришлось констатировать, что «тот участок, которым до недавнего времени руководил т. Скрыпник, – я имею в виду Наркомпрос и всю систему органов просвещения Украины, – оказался наиболее засоренным вредительскими, контрреволюционными, националистическими элементами. Ведь именно в этих органах вредительские элементы распоясались вовсю, расставив своих людей на ответственнейших руководящих участках идеологического фронта» [278] .

Вся эта клеветническая кампания на Украине закончилась трагически. Многие ценные работники и деятели национальной культуры были скомпрометированы и сняты со своих постов, немало их арестовали. Н. Скрыпник в июле 1933 г. покончил жизнь самоубийством. Постышев, избранный кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), вернулся в Киев, чтобы возглавить здесь вместе с В. Я. Чубарем партийную организацию республики.

В Армении в начале 30-х гг. был смещен за «национализм» нарком просвещения Нерсик Степанян, известный армянский большевик, весьма популярный в республике. Уже тогда несправедливым гонениям подверглись выдающийся армянский поэт Е. Чаренц и писатель А. Бакунц. За «национализм» были арестованы в начале 30-х гг. многие работники советского и партийного аппарата в Узбекистане.

Суровые репрессии обрушились в эти годы и на членов небольших оппозиционных групп в самой партии.

Как мы уже писали, все прежние лидеры оппозиционных течений и групп (кроме высланного за границу Троцкого) были психологически сломлены и не выступали против политики Сталина, хотя они и видели, в каком состоянии находится экономика страны. Недовольство, связанное с крайне тяжелым материальным положением народных масс и социальными конфликтами, проникало, однако, и в ряды партии. Одним из выразителей этого недовольства стал В. В. Ломинадзе, работавший в начале 1930 г. первым секретарем Закавказского крайкома партии. Ломинадзе выступал против пренебрежительного отношения к нуждам рабочих и крестьян, против очковтирательства и того, что он называл «феодально-барским перерождением» отдельных партийных работников Закавказья. По этому поводу Ломинадзе провел через бюро крайкома специальную резолюцию.

Недовольство политикой Сталина выражал также видный партийный работник, кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) и Председатель Совнаркома РСФСР С. И. Сырцов. Вместе со своими единомышленниками Сырцов протестовал против чрезмерного расширения капитального строительства и обращал внимание на тяжелое положение в сельском хозяйстве, особенно в животноводстве. Сырцов считал, что о победе социализма в деревне и близком завершении строительства фундамента социалистического общества в СССР говорить еще рано.

В 1930 г., когда Ломинадзе приезжал в Москву, его пригласил к себе Сырцов, и они в течение нескольких часов беседовали с глазу на глаз о партийных и государственных делах. Сталин уже тогда широко пользовался услугами осведомителей и старался держать их в окружении всех крупных государственных деятелей. Он узнал о беседе Сырцова и Ломинадзе и был крайне разгневан, так как оба эти деятеля были выдвиженцами Сталина и пользовались его покровительством. Срочно было созвано объединенное заседание Политбюро и Президиума ЦКК, на котором Сталин обвинил Сырцова и Ломинадзе в создании некоего «право-левого блока». Их вывели из состава ЦК и сняли с постов. В печати началась грубая проработка этого никогда не существовавшего «блока» и его предполагаемых участников, включая известных в то время молодых партийных руководителей Н. Чаплина и Л. Шацкина. Сырцов был назначен директором завода «Грампластинка»; Ломинадзе был отозван из Закавказья и вскоре направлен секретарем горкома в Магнитогорск.

В начале 30-х гг. внутри партии возникла антисталинская оппозиционная

группа М. Н. Рютина. Сам Рютин работал в аппарате ЦК ВКП(б), несколько лет возглавлял Краснопресненский райком партии в Москве. Недовольные неудачами коллективизации и индустриализации, а также ужесточением режима в партии, М. Н. Рютин и его друг П. А. Галкин создали подпольную группу, в которую входило около 15 человек. Эта группа разработала пространный документ – так называемую «платформу Рютина». Ознакомили с нею лишь небольшой круг людей – для сколько-нибудь широкого распространения документов такого рода не было условий. О существовании группы Рютина знали некоторые из друзей и учеников Бухарина – Н. А. Угланов, П. Г. Петровский, А. Н. Слепков, Д. П. Марецкий, а также известный философ Я. Э. Стэн. С некоторыми фрагментами «платформы Рютина» были ознакомлены Зиновьев и Каменев. Рютин и его группа требовали решительно изменить экономический курс партии, ослабить нажим на деревню, а также прекратить репрессии внутри партии, больше демократизировать ее. Однако главной предпосылкой этих изменений Рютин считал удаление Сталина от руководства партией. Едва ли не четвертая часть текста «платформы Рютина» была посвящена критике Сталина [279] .

Рютин вступил в партию большевиков еще в 1914 г. и хорошо знал ее руководителей. По свидетельству его друзей, Рютин всегда был очень плохого мнения о Сталине и критиковал Политбюро за рекомендацию избрать его генсеком партии. В своих рукописных воспоминаниях Р. Г. Алиханова [280] , хорошо знавшая М. Рютина, отмечает, что своим ближайшим единомышленникам он не раз говорил об убийстве Сталина не только как о возможном, но как о единственном способе избавиться от него. Однако никакой подготовки или попытки осуществить такое убийство группой Рютина не было сделано.

Когда Сталин через своих осведомителей или ОГПУ узнал о существовании группы Рютина – Галкина, он потребовал немедленной и суровой расправы. Обвиняя Рютина в создании «кулацкой и контрреволюционной» организации и в попытке «реставрировать капитализм», Сталин настаивал не только на аресте всех участников группы Рютина, но и на расстреле ее руководителей. Большинство Политбюро, однако, не поддержало Сталина: тогда еще существовало неписаное правило – не применять столь суровых наказаний к недавним активистам партии. Было решено выслать большинство «рютинцев» в отдаленные районы страны, предварительно исключив их из партии. М. Рютина арестовали и исключили из партии первым. 11 октября 1932 г. в «Правде» было опубликовано постановление Президиума ЦКК об исключении из партии 20 человек «как разложившихся, ставших врагами коммунизма и Советской власти, как предателей партии и рабочего класса, пытавшихся создать подпольным путем под обманным флагом марксизма-ленинизма буржуазную, кулацкую организацию по восстановлению в СССР капитализма и, в частности, кулачества».

В списке исключенных из партии были П. А. Галкин, М. С. Иванов, П. М. Замятин, П. П. Федоров, В. И. Демидов, В. Н. Каюров, А. Н. Слепков, Д. П. Марецкий, М. И. Мебеля, С. В. Токарева и др. Все они были высланы из Москвы. Я. Э. Стэн, П. Г. Петровский, Н. А. Угланов и М. Е. Равич-Черкасский были исключены из партии на один год. Им было предоставлено право «через год, в зависимости от их поведения, возбудить вопрос о пересмотре настоящего решения».

Многие из перечисленных в данном постановлении людей вскоре «покаялись», были восстановлены в партии и возвращены в Москву. Однако с началом массовых репрессий 1936 – 1938 гг. все они были арестованы и физически уничтожены.

САМОУБИЙСТВО ЖЕНЫ СТАЛИНА Н. АЛЛИЛУЕВОЙ

9 ноября 1932 г. в семье Сталина произошло трагическое событие – в ночь с 8 на 9 ноября покончила жизнь самоубийством жена Сталина Надежда Сергеевна Аллилуева. По мнению некоторых биографов, уход из жизни Н. Аллилуевой, которую Сталин по-своему очень любил, оказал большое влияние на его характер. Я думаю, что влияние этого трагического эпизода на Сталина не следует преувеличивать – характер Сталина уже вполне сложился к концу 1932 г.

Надежда Аллилуева была второй женой Сталина. Как мы уже писали в первой главе, первая жена Сталина Екатерина Сванидзе умерла в 1907 г., когда их сыну Якову был всего один год. У одной из дочерей Прокофия Джапаридзе (погибшего среди 26 бакинских комиссаров под кличкой Алеша) еще в 60-е гг. хранилась фотография, подаренная ей матерью Екатерины Сванидзе. На фотографии – обросший бородой Сталин и родственники его умершей жены стоят у изголовья гроба.