Кабанье урочище
Шрифт:
В следующее мгновение рыбина распахнула пасть, усеянную множеством острых зубов, резко сомкнула ее на голове егеря и, словно кто-то дернул ее за хвост, мгновенно исчезла под водой вместе с человеком…
Глава одиннадцатая
Люди и рыбы
Пока спортсмены соревновались, палаточный лагерь был перенесен с одной поляны на другую – очень похожую на первую. Бала она совсем рядом с Лебяжьим озером, и в центре ее также имелся холм, на вершине которого и расположился Петр Васильевич Нешпаев. Он сидел на раскладном стульчике и вспоминал:
«Подальше от воды кабырыбу держать надыть.
Так всякий раз говорила старушка Лизавета, когда Петр Васильевич задерживал взгляд на причудливой фигурке, вырезанной из дерева. Фигурка была древней, породу дерева – не определить, а ее создатель, наверное, обладал бредовой фантазией. Тело кабырыбы было рыбьим, скорее всего, судачьим – с высоким колючим плавником на спине, и в пасти присутствовали клыки, вот только морда была кабанья. Наверное, поэтому старушка Лизавета так и называла фигурку – кабырыба.
Старушка, что было удивительно, в традиционных богов не верила, зато кабырыба была для ней чем-то вроде иконы. Она держала ее на прибитой в углу полочке, и чтобы до нее достать, Лизавете приходилось вставать на скамеечку. Она не дотрагивалась до кабырыбы, но каждый вечер перед сном неизменно зажигала перед ее мордой новую свечку.
Петр Васильевич поселился у старушки Лизаветы на постоянное жительство и аккуратно платил каждый месяц и за кров, и за питание. Зная, что наследников у Лизаветы нет, коренной москвич надеялся, что после ее смерти, дом достанется ему во владение. Да и сама старушка, которой было далеко за восемьдесят, не раз ему об этом говорила, утверждала даже, что составила в связи с этим завещание, которое отдала в надежные руки.
Она вообще была словоохотливой, знала множество легенд, былей-небылиц вот только на расспросы постояльца о кабырыбе, мол, чем и почему так опасна эта фигурка, конкретного ответа не давала. Только говорила, что если станет кабырыба мокрой, то со всеми кто вокруг окажутся, беда приключится и после этого они, если живыми останутся, сами себя не узнают.
Пришло время, и Петр Васильевич похоронил старушку Лизавету на местном кладбище и, как она и указала в завещании, стал хозяином дома. А еще завещала она ему каждый вечер зажигать перед заменяющей иконостас причудливой фигуркой свечку. Что Петр Васильевич и делал, словно по инерции, до тех пор, пока однажды ночью всерьез не задумался над смыслом фразы старушки – «если кабырыба станет мокрой, то со всеми, кто вокруг окажется, беда приключится».
Ох, как же достали тогда Петра Васильевича и других нормальных рыболовов браконьеры! Бороться с ними было не только сложно, но еще и опасно, могли и выстрелить из кустов в то время, пока ты браконьерские сети уничтожаешь. И чем дальше – тем хуже. Если раньше брэки действовали в одиночку или группками в два-три человека, то в последнее время эти группки решили объединиться в одну большую бригаду под руководством некого Замора – местного авторитета.
И ведь объединились, и однажды совместно решили накануне ледостава пробить током Лебяжье озеро – самое большое и самое рыбное в урочищах. Хорошо, что Евдокимыч про этот план разузнал, и хорошо, что Петр Васильевич слова старушки Лизаветы про кабырыбу вспомнил. Хотя, как потом оказалось, лучше бы ничего Евдокимыч про планы брэков не знал, а Петр Васильевич – ничего не вспоминал, в этом случае и не произошло бы никакой вспышки, наделавшей столько бед…
Петр Васильевич действовал больше интуитивно, чем осознанно.
Брэков собралось прилично, если бы кто-то попытался их урезонить, тому – ох как бы не поздоровилось. Но на свой изуверский промысел они все равно вышли, дождавшись темноты. Прежде всего, накачали лодки, занесли в них необходимое оборудование: аккумуляторы с проводами, сачки – чтобы собирать мелочь, багры – для наиболее крупной рыбы, мешки – как тару… Затем вожак «стаи» призвал всех выслушать последние инструкции.
И пока Замор разговаривал с подельниками, Петр Васильевич подкрался к его лодке и пристроил кабырыбу под мотню сачка. Обнаружив ее, Замор мог либо сразу ее выбросить – конечно же, в воду, либо оставить в лодке. Но судя по погоде, вскоре должен был начаться дождь, стало быть, кабырыба намокнет в любом случае, и, стало быть…
Вместе с Евдокимычем неподалеку от его дома Петр Васильевич смотрел в сторону Лебяжьего до тех пор, пока с неба не упали первые капли дождя, и не произошла вспышка. Не обманула старушка Лизавета, наделала дел ее кабырыба. Волшебство ли, мистика ли, либо что-то еще произошло тогда на Лебяжьем озере и в его окрестностях, никто не знал. Только никто и никогда больше не видел ни Замора, ни его подельников – исчезли вместе со своими лодками и браконьерскими снастями. А кроме того исчезли, словно растаяли дома в значительной части поселка Плоский вместе с большей частью их обитателей. Выжившие – облысели, хотя в остальном чувствовали себя нормально.
И хотя Перт Васильевич, как и многие, тоже лишился своего дома и имущества, о своем поступке ничуть не жалел – браконьеров не стало – вот и поделом гаденышам.
Ученые же после долгих исследований, пришли к выводу, что аномалию вызвало падение неизвестного науке небесного тела.
Прошло время, и жизнь наладилась, стала даже гораздо интересней, чем до вспышки, и если бы Ношпа не лишился руки…
И вот, благодаря затеянным им соревнованиям, кажется, появился шанс ее восстановить. Но как назло все оказалось не так просто.
Обитатели заповедника проявили свой жесткий норов: Сфагнума укусила черепаха, Магза ослепила неизвестная ученым рыба, Волгарю невесть что померещилось, а Гэдульдихт так и вовсе растворился у него на глазах! А теперь ко всем проблемам добавилось исчезновение Налима!!! Тапир утверждает, что егерь где-то потерялся, но Петр Васильевич чувствовал, даже догадывался, что все не так просто, о чем-то умалчивает молодой рыболов. И поговорить с ним об этом было необходимо, причем, как можно скорее.
– Тапир, ты, это чего – с нулем финишировал?
– С ним.
– Как это? – не собирался отставать Лёва. – Ты – да с нулем!?
– А ты разве никогда на финиш с нулем не приходил?
– Бывало, – согласился Лёва. Но здесь, в заповеднике не поймать ни одной рыбы – как-то не верится. Или ты вообще спиннинг не забрасывал?
– Налейте лучше водки, – Тапир устало опустился на раскладной стульчик и положил руки на стол.
С минуты на минуту должен был начаться ужин, во время которого главный судья объявит результаты второго тура. Тапиру эти результаты были по барабану. Похоже, и рыбалка, как таковая, стала ему безразлична. Даже не безразлична – она вызывала у именитого рыболова настоящее отвращение. Чтобы еще хоть раз забросить спиннинг? Нет – увольте, только не в этой жизни!!!