Качели
Шрифт:
Дошло до полного идиотизма. Похолодела войдя в разгар рабочего дня в читальный зал для учёных, увидев за столиком склоненного над книгой доцента. Кинулась к двери, сидела с бьющимся сердцем у себя в закутке. Вскочила, направилась в отдел регистрации. Отыскала в картотеке его формуляр, стала просматривать список литературы, который он последнее время запрашивал. Тема во всех случаях была неизменной: русский театр восемнадцатого-девятнадцатого веков, миновать её отдел Кицис не мог.
«Думай, Ксения, думай»…
Сила воли у неё всё же была. Ожидаемая
– Вот это да! – вскинул он картинно руки на пороге хранилища (был в джинсовом костюме и ярко-красной водолазке). – Если не ошибаюсь, наша прекрасная спортивная руководительница по горным тропам?
Шагнул к конторке приятно благоухая лосьоном.
Что-то в ней сработало – как перед прыжком с вышки.
– Здравствуйте! – окинула взглядом. – Если не ошибаюсь, ценитель красивых горных пейзажей?
Усмешка у него на лице погасла.
– Почему, кстати, вы сравнили тогда хребет, помните, мы смотрели на него в бинокль? С замком графа Монте-Кристо? Вы имели, вероятно, ввиду замок Иф, да? Где Монте-Кристо держали в заточении. Он, по-вашему, был красив? Так написано у Дюма, да? Садитесь, пожалуйста…
Кицис смотрел на неё с недоумением.
– А вы злючка. Помните до сих пор то, что я сказал…
– …три года тому назад, – подсказала она.
– Слово в слово! – съязвил Кицис. – Можно подумать, вы держали в лифчике подслушивающий аппарат.
– У меня абсолютная слуховая память, – Ксения очаровательно улыбалась. – И, кроме того, я тогда была без лифчика.
– А сейчас?
Игра, судя по всему, ему нравилась, он ласкал её взглядом.
– Давайте вашу бумагу.
Картинно склонившись он протянул заполненный бланк:
– Прошу…
– Репетируете новую роль? – пробегала она глазами письменное ходатайство на имя руководства библиотеки быть допущенным в отдел редких рукописей.
– С театром покончено, – он грустно улыбнулся, – актёра из меня не вышло. Может, получится театровед. Впрочем, кто знает?
Она подняла глаза: перед ней сидел незнакомый Кицис. Простой, милый, беззащитный, нуждавшийся в понимании. Стало не по себе, глупостью показалось собственное ненатуральное кривлянье.
Он заговорил о диссертации. Очень нужен сопутствующий материал. Элементы театрализации народного быта: праздники, обряды, игры. Всё это по сути театр, во всём присутствует игра, сюжет…
Увлёкся, ораторствовал. Она делала пометки в блокноте, прикидывала какой следует искать источник.
«Что, интересно, будет дальше?»
За дверью выстроилась очередь. Несколько раз она пробовала его остановить, тщетно: Кицис летел на волне вдохновения, мысли рождались у него одна за другой.
– О-го! – глянул на часы. – Простите, ради бога! Я, кажется, увлёкся.
– Пустяки, – заметила она. – Главное, мне понятно, что именно вам нужно подобрать.
– Огромное спасибо! – он схватил её за руку. – Скажите, мы могли
Смотрел с мольбой:
– Пожалуйста, Ксения!
Она была в замешательстве. Выхлопотала на завтра отгул для участия в контрольных соревнованиях прыгунов в воду, по результатам которых формировалась сборная команда на летнюю Спартакиаду профсоюзов. Маячила перспектива прокатиться за государственный счёт в Прибалтику на двухнедельные сборы…
– Хотите, встану на колени?
Опустился картинно на пол с воздетыми руками.
«Буду нужна, пригласят и так, – мелькнула мысль. – Господи, какой чудак!».
– Встаньте, – улыбнулась. – На вашем месте я бы не бросала сцену.
Кицис отряхивал джинсы.
– Насколько я понял, вы согласны.
– Согласна.
– Не сомневался, что вы сдадитесь..
– Мне нетрудно передумать, – вспыхнула она. – Тем более, что завтра у меня отгул.
Он снова сделал попытку опускаться на колени.
– Хорошо, хорошо, – засмеялась она. – Ваша взяла. Встретимся во второй половине дня. Скажем, в половине четвёртого…
7.
Благоговевшая перед ней Женечка в жизни бы не поверила, что через неделю после возобновления знакомства с университетским кумиром Ксения станет её преемницей.
Особых усилий для этого Кицису не понадобилось. Были, само собой, звонки по телефону, внезапные появления из-за угла, вечером, когда она бежала после работы к троллейбусу. Приглашение на ужин в кафе, провожание в вонючем разболтанном таксомоторе, неизбежная борьба за спиной водителя, прижимание к стенке в подъезде, мольбы, заклинания: «Я только на минуту, Ксюша дорогая… Нy, пожалуйста, нy, я вас прошу!». Стандартный джентльменский набор. Если не иметь в виду сопутствующих обстоятельств: Кицис, не подозревая об этом, участвовал в беспроигрышной игре. Холодная как статуя чемпионка-прыгунья, в чей подол наплакалась по поводу любовных историй половина факультетского бабья, была бабой как все. Томилась без мужской ласки, дичала, мастурбировала как ненормальная по ночам. В постель к Кицису легла повинуясь настойчивому зову плоти, сердце её билось в ту пору ровно.
Страсть не поглотила, однако, обоих, на повестке дня стояла незавершённая диссертация, в первую очередь автореферат, срок подачи которого исчислялся несколькими неделями.
Ксения трудилась как лошадь. Лазила по стеллажам в поисках первоисточников, копировала, делала выписки. Вечерами у неё на квартире они садились наскоро поужинав за Валину пишущую машинку, строчили сменяя друг друга черновой вариант.
Хватало Кициса ненадолго: уставал, впадал в хандру, уходил под душ. Вернувшись (в её махровом халатике и шлёпанцах) валился на диван, заявлял, что с него довольно: пусть всё горит синим пламенем.