Как Даша и Паша были маленькими
Шрифт:
– Даша, покашляй на меня!
А когда он заболевал, я просила его:
– Паша, покашляй на меня!
И тогда мы вдвоем лежали в кроватях и слушали сказки на катушечном магнитофоне. А мама мучила нас лечением. То надо было пить обжигающе - горячее молоко с мёдом или чай с малиной. Или рыбий жир, который пах невкусной рыбой, которой, похоже, было целое море. Приходилось закрывать нос и заглатывать ложку этого рыбьего жира. То надо было светить на нос синей лампой, чтобы сопли побыстрее проходили. А ещё нам в шерстяные носки насыпали горчицу, и она забивалась между пальцами, как песок в босоножки. И было одно желание - снять эти носки и выкинуть. То
И вот лежим мы с Пашей в колючих шерстяных безрукавках, невкусно пахнем суслиным жиром, на носу горячие мешочки с солью и понимаем, как хорошо, что у тебя есть брат или сестра. Потому что выдержать всё это можно было только вдвоём.
А в тот день заболела я одна. Паша хотел поболеть вместе со мной, но мама отвела его в детский сад. А потом занялась моим лечением. Я всё мужественно вытерпела и заснула. А мама ушла в магазин.
Меня разбудил звонок в дверь "дзин-дон". Я нехотя оторвалась от тёплой подушки - голова была тяжёлая, завернулась в одеяло и побрела к двери. "Наверно мама ключи забыла..." - промелькнуло у меня в голове, но на всякий случай спросила:
– Кто там?
– Это я - Паша. Открывай!
Голос был действительно Пашин, и я щелкнула замком.
– Ты чего?
– удивилась я, шмыгая носом.
– Да я какать захотел. Да и тебя спасать надо!
– озабоченно заявил Паша.
Он уселся на унитаз и заболтал ножками. Паша долго сидел в туалете. А я почувствовала слабость и легла в кровать. Вдруг в дверь опять позвонили "дзин-дон". "Ну, теперь уж наверно мама", - решила я и опять поплелась открывать.
– Кто там?
– спросила я.
– Это воспитательница, - услышала я.
Я приоткрыла дверь. На пороге действительно стояла Пашина воспитательница. Она тяжело дышала, глаза были испуганно-большими, волосы растрепаны.
– Паша не приходил домой?
– спросила она с дрожью в голосе.
– Приходил, - обрадовала я её.
– Где он?
– облегченно выдохнула воспитательница.
– В туалете.
– Дай гляну на него, - воспитательница заглянула в туалет.
Паша приветливо помахал ей рукой.
– Павел, почему ты ушёл из детского сада!?
– строго выговорила ему воспитательница.
– Чтобы такого больше не повторялось! В сад пойдешь?
– Нет, - отказался Паша.
И воспитательница ушла.
А вскоре раздался третий звонок в дверь. Это мама вернулась. А Паша уже в кровати лежит - притворяется больным. Ему тоже досталось:
Но зато мы с Пашей снова были вместе!
Как мы суп спасали
Мама пошла выносить мусор. У нас мусоропровод был прямо в доме. А мы с Пашей выбежали за ней. Выбежали, а дверь сама захлопнулась. У нас такой замок был - язычок сам мог задвинуться.
Вернулись мы к двери, а войти не можем.
– Ну зачем вы за мной побежали!?
– стала нас ругать мама.
– Ведь сегодня должны придти телефон устанавливать! А теперь как? Опять без телефона останемся.
Посмотрели мы друг на друга. Мама в халате и с ведром. Мы с Пашей в маечках и шортиках. Куда деваться в таком виде? Папа только вечером с работы придёт.
Мы попросились к соседке Наталье Архиповне, возвращения папы ждать. Мама и Наталья Архиповна на кухне чай пьют. А мы с Пашей по квартире друг за другом бегаем - уж очень она нам большой кажется по сравнению с нашей. Паша паровозик, а я вагончик - "чух-чух".
И вдруг мама как подскочит. Глаза большие! И как закричит:
– Суп-то! Суп у меня на плите остался!
Мы с Пашей даже друг в друга врезались. И "поезд" сошел с рельсов.
Мама и Наталья Архиповна запричитали:
– Это ж суп до прихода Николая весь выкипит! Кастрюля сгорит! А если через край польется?! Газ затушить может. Тогда что будет? Взрыв! Весь дом разлетится!
Что делать? Телефона у Натальи Архиповны нет - позвонить папе не можем. Да и толк какой - всё равно папу раньше пяти часов с завода не отпустят. На работу к папе за ключами ехать? Да разве в халате и в тапочках далеко уедешь? У Натальи Архиповны одежда маленькая и нога у неё маленькая. Мама в её одежду и обувь не вместится.
А у нас над дверью квартиры проём был. И он просто фанерой был заколочен. Папа один раз эту фанеру уже выбивал, когда тоже дверь захлопнул, а ключи взять забыл.
Делать нечего. Мама вооружилась молотком, который у Натальи Архиповны в кладовке лежал. Вышла в коридор, встала на табурет и давай стучать по фанере над дверью. На стук соседи двери пооткрывали. Женщины вышли в коридор и стали советовать:
– Ира, бей по краям! Ира, сильнее!
Из мужчин только старенький дядя Ваня дома был. Он хотел помочь маме, но мама не позволила. Ещё упадёт со стула, ногу сломает.
Мама так сильно стучала молотком, что даже соседи снизу пришли, узнать, что случилось. И тоже стали давать советы. Вскоре фанера свалилась на пол в квартиру.
В тот раз папа залезал в проем наверху. Но маме-то как? Мы с Пашкой стали просить:
– Мама, можно мы! Можно мы!
Мама выбрала меня. Она спрыгнула с табуретки, взяла меня на руки и подсадила вверх. Я подтянулась, плюхнулась наверх дверной коробки животом и беспомощно повисла на ней. И вперёд боюсь спускаться, и сзади меня мама уже не держит. Так и болтаюсь - то в квартиру накренюсь, то обратно.
– Прыгай головой вниз!
– советует мне Паша.
– Даша, подожди! Я тебя обратно сниму, - волнуется мама.
А я ни туда, ни сюда... Раскачиваюсь и ногами дрыгаю.
Тут как раз мастер, обмотанный проводами, пришёл - устанавливать нам телефон. Молодой совсем паренёк. Он быстренько стащил меня вниз. Сам через проём ловко забрался в квартиру, и открыл нам дверь.
Вот радости-то было!
А супа на дне кастрюли совсем чуть-чуть осталось. Хорошо хотя бы, что это был суп, а не каша.