Как испортить жизнь волшебством
Шрифт:
Я бросил на маму быстрый взгляд. Зачем маме было выставлять меня ещё большим ботаном, чем я сам себя выставил?
– Мне вообще не стоило брать этот курс. У меня с математикой не ладится, – Элизабет покачала головой. – Меня папа заставил. Он сказал, что я не могу всё время заниматься одним только искусством. Но у меня одни трояки, и если я не получу пятёрку за тест во вторник, мне не разрешат играть в спектакле.
– Ох, – кивнул я.
Слёзы снова полились по щекам Элизабет.
– Я стараюсь, правда, стараюсь, но я ничего не понимаю. А
Я уставился на неё бессмысленным взглядом. Мне хотелось ответить: «Да за одну твою улыбку я сам напишу за тебя этот тест». Или даже так: «Я обещаю, что помогу сдать тебе его на пять с плюсом». Но она стояла передо мной, вся такая хорошенькая, и слова не шли мне на язык.
– Брайант? – сказала мама.
– Э-э, ага, – промямлил я. – Я помогу. Покажи мне свою домашнюю работу и тесты, и тогда я смогу понять…
– Спасибо! – Элизабет обняла меня. Своими руками. Обняла меня. Хочу повторить для ясности.
– Приходи в себя и возвращайся на сцену, – тихо сказала мама и подмигнула мне, прежде чем уйти.
– Ты даже не представляешь, как много этот спектакль для меня значит, – вздохнула Элизабет, отступая назад.
Мне бы обнять её в ответ, но я никак не мог сообразить, как должны работать руки. К тому же я весь перемазался в краске.
– Всё хорошо, – я старался говорить так, словно перспектива учить её математике не была лучшим, что случилось со мной в этой жизни.
– Может, встретимся сегодня после репетиции? – спросила она. – Конечно, если у тебя есть время.
– Это можно устроить, – ответил я.
Попрошу Девона вернуть телефон без меня. Не думаю, что он станет возражать, учитывая все обстоятельства. Но стоило мне только об этом подумать, как телефон в моём кармане зазвонил.
Это был не базовый звонок. Звучал он как песня, которую я раньше никогда не слышал, но мелодия отчего-то была мне знакома. Я застыл. Что если тот вампирский парень решил позвонить на свой номер?
Я вытащил телефон из кармана наименее испачканной рукой.
Но едва я извлёк телефон на божий свет, как звонок прервался.
– Прости. Ты из-за меня не успел ответить, – сказала Элизабет.
– Это даже не мой телефон. – Я нажал на кнопку внизу экрана, чтобы посмотреть на входящий номер, но стоило мне поднести к ней палец, как телефон разблокировался.
– Ты же сказал, что это не твой телефон, – нахмурилась Элизабет.
– Так и есть.
Я уставился на экран, пытаясь отыскать, где можно посмотреть пропущенные вызовы, но нигде не видел иконки с трубкой. Электронной почты тоже нигде не наблюдалось. Не было даже этих странных игр с кристаллами или чумовыми ламами.
Только крошечные символы, которых я прежде никогда не видел. Один был похож на древнюю книгу, другой – на пламя, ещё там был дракон и какие-то странные штуки, которые я просто не понял.
– Хм, – пробормотал я.
– Что? – Элизабет наклонилась ближе,
– Я, э-э… Тут очень странная операционка. – Я нажал на значок с символом огня, глупо надеясь, что это может быть кнопка экстренного вызова. На экране появилось изображение пламени и шкала.
– Это какая-то игра? – спросила Элизабет.
– Наверное. – Я провёл пальцем по шкале, сдвигая ползунок. Пламя начало потрескивать.
– Странная игра, – заметила Элизабет. – Это от телефона так пахнет?
Она была права. Запахло дымом. Потрескивающий звук вроде исходил не от телефона. Но он стал горячим. Очень горячим.
Я опустил взгляд на задник, на котором я намалевал свой детсадовский огонь, и прямо у меня на глазах он вспыхнул настоящим пламенем.
– О, Господи! – Элизабет отпрыгнула назад.
– Всё нормально! – крикнул я, бросаясь к огнетушителю, висевшему около выхода на сцену, и решительно сорвал с него пломбу. Элизабет стояла у меня за спиной, я направил шланг на огонь и спокойно принялся поливать языки пламени пеной. Не то же самое, конечно, что сразить дракона, но я всё равно был горд собой. Годы сражений с пожарами на маминой кухне не прошли даром.
Проблема была только в одном: огонь никак не унимался. Он словно пожирал пену, только увеличиваясь в размерах.
– Надо уходить отсюда. – Я схватил Элизабет за руку и потянул её к сцене, на ходу дёргая рычаг пожарной тревоги. Мгновенно замигал красный свет и завопила сирена.
– Все на выход! – закричал я, перекрывая шум. – В мастерской пожар!
Все закричали и понеслись к дверям.
– Брайант! Скорее! – Невозмутимая даже при пожаре, мама направляла учеников к двери, приказывая им бросить сумки. – Брайант, уходи! – Она схватила за плечи помощника режиссёра, который пытался спасти осветительную систему, и потащила его к выходу.
Я потянул Элизабет за собой, крепко сжимая её ладонь в своей руке. Когда мы выбежали на улицу, в отдалении уже ревели сирены пожарных машин, несущихся к школе.
Но несмотря на вой сирен и крики, я отлично расслышал Элизабет, когда она повернулась ко мне с полными страха глазами.
– Как?
Глава 5
Казалось, мы стояли на тротуаре целую вечность. Сначала мы все сбились в кучу и с ужасом наблюдали за происходящим. Элизабет держала меня за руку, и вместе мы смотрели, как разрастается пламя. Не думаю, что она держала меня за руку специально. Мы просто вроде как забыли разжать пальцы. Но слишком скоро она растворилась в толпе рыдающих актёров, когда место происшествия заполонили пожарные. Они снова и снова кричали, вживую и по рации, что пламя никак не желает гаснуть, хотя должно бы. Не лишним было бы отметить и то, что горел школьный театр, где было полным-полно тяжёлых осветительных приборов, повешенных над сценой не слишком компетентными учениками, и любая из этих ламп могла вот-вот обрушиться на головы пожарным.