Как обойтись без соперницы?
Шрифт:
– А мы придумаем! Вот увидишь! Помнишь, как в первом классе мы с тобой придумали самый оригинальный карнавальный костюм на Новый год? Вот и со счастьем что-нибудь придумаем.
–Честное-пречестное? – улыбнулась дочка, хлюпнув носом.
– Честное-пречестное! – ответила я, прижимая ее к себе. –А теперь пойдем пить чай с пирогом. Вкусный пирог, да с душистым чаем, да под пушистым пледом – это первый шаг к счастью. Помнишь, как Элли дошла до Изумрудного Города? Кирпичик за кирпичиком, шаг за шагом по жёлтой дороге.
Я шустро сновала по кухне, заваривая чай. Резала чудесный
Когда успокоенная Настенька уснула, мне позвонила Оля, и, не здороваясь, выпалила:
– Я все разузнала! Разведка донесла, что Бабка-Ёжка едет во Францию. Ее туда на работу моделькой пригласили. А Сережа при ней.
–Тогда почему он так расстроен? – спросила я. – Ему бы радоваться: Франция, новая жизнь.
–А чему радоваться, если он при ней, как паж при прынцессе?
Оля так и сказала: прынцесса. Я не выдержала и улыбнулась.
– Она-то моделька, а он-то кто? – возбужденно тараторила Оля, – не пришей кобыле хвост! С одной стороны он – ноль без палочки. И ему только предстоит здесь все бросить, а там как-то обустраиваться. И кому он там нужен? А с другой – не отпустишь ее одну. Вильнет рыбка хвостом – и поминай, как звали.
Оля была права. Поэтому мне сразу так хорошо стало! На, получи, фашист, гранату – как говорили в моем пионерском детстве! Правда, в пионерах я всего полгода побыть успела, но фразу эту запомнила навсегда. Теперь ты, Сережа, понимаешь, что я чувствовала все это время!
… На следующий день у нас на работе начались большие перемены. Из Франции прислали нового генерального менеджера нашего филиала – Андрэ Мальро, по-нашему Андрея. Его бабушки и дедушки, бывшие русские помещики, в свое время оперативно сориентировались в социалистическом хаосе семнадцатого года и сбежали за границу, предпочитая любить Родину издалека. Андрей родился в Париже, прекрасно, хоть и чуточку старомодно, говорил по-русски, и с удовольствием приехал в Россию припасть к корням. И заодно поднять нашу компанию на новый уровень. Сначала он посетил Москву, потом Питер, а потом и до нашего городка добрался.
Первым делом он собрал всех работников компании в конференц-зале и начал оглашать планы. А они у него были воистину наполеоновские: расширение рынка, филиалов, абсолютная победа над конкурентами и вообще полный и глобальный успех. Весь офис буквально вибрировал от волнения, кроме уборщиц. Тем было совершенно все равно, под какими ногами мыть пол – русскими или французскими.
Я, сидя в конференц-зале, активно изображала, что конспектирую речь начальства, а сама задумчиво разрисовывала завитушками лист за листом красивого делового блокнота. Стильный и дорогой блокнот с кожаной обложкой мне презентовала Алла со словами:
– У деловой женщины все должно быть прекрасно: и лицо, и блокнот.
– А новые мозги в комплекте с блокнотом не продаются?– спросила тогда я.
– Нет, – не моргнув глазом, отчеканила Алла. – Придется донашивать старые.
Мои мысли витали где-то
– Что он сказал насчет расширения филиалов? Я сегодня никак не могу сосредоточиться.
– А черт его знает, не мешай слушать, – отмахнулась бухгалтер.
– Как же ты его слушаешь, если тоже пропустила, что он говорит? – удивилась я.
– Да мне все равно, что он там вещает. Пусть хоть таблицу умножения наизусть декламирует. Ты послушай, какой голос, а? Вот он чего-то там щебечет, а мне все кажется, что он поет:
Ланфрен-ланфра,
Та-та-тита.
Лети в мой сад, голубка!
Так к нему намертво прилепилась эта кличка. Андреем его уже никто и не называл. Только Ланфреном. И все! А голос действительно был удивительный, в точности, как у молодого Боярского, когда он Голубку напевал. Бархатный, такой, сам в уши заползал, мозг обволакивал. А потом медленно скользил вниз, точно следуя по тем путям, что в анатомическом атласе нарисованы.
Вот как нужно студенткам-медичкам анатомию преподавать! Я когда-то хотела в медицинский поступать, но потом раздумала. Как атлас почитала медицинский –так и раздумала. Наворотили они там латинских названий: мускулюс-шмускулюс. У нас, женщин, какой мускул не возьмешь – он намертво к красивому и романтичному мужику прикручен. А если мужик еще и француз – то гены и кровь за мускулами следуют строевым шагом.
Оно и понятно: наши-то аристократы русские все во Франции жили большую часть жизни. Как приедут за деньгами в родную деревню –так и давай нашим русским девкам впаривать: блюманже да сильвупле. Вот у нас в генах и отпечаталось, что каждый француз – он прям шарман. Так что в крови у русских женщин – сплошное мерси боку.
Сам Ланфрен об удивительной способности своей и не догадывался. Только никак в толк взять не мог, отчего все сотрудницы разом замирают, стоит ему только рот приоткрыть.
Внешностью его природа тоже не обделила. Высокий, но в меру, не каланча, он был прекрасно сложен: узкие бедра, красивый торс, выделяющийся под тонкой рубашкой, гордая осанка. Фигура явно была выкована в спортзале, но без фанатизма, белковых добавок, перекрученных вен на мышцах и прочих анатомических излишеств. Светло-каштановые волосы в тщательно продуманном парижскими парикмахерами беспорядке, падали на лоб, оттеняя голубые глаза.
От него неуловимо веяло ненавязчивым французским шармом, жареными каштанами, знаменитыми кофейнями Монмартра и женскими вздохами в темноте зрительных залов в наших кинотеатрах, куда мы, женщины, год за годом приходили полюбоваться на настоящих французских мужчин.
Даже наша уборщица тетя Клава, строгая тетка пред пенсионного возраста с вечно забинтованными артрозными коленями, которую боялись абсолютно все, включая начальство, потому что она не боялась никого, не решалась ткнуть шваброй в ноги Ланфрена с обычным своим грозным криком: