Как повергнуть герцога
Шрифт:
— Это обнадёживает, — совсем неуверенно проговорила она.
Его губы дрогнули.
— Я применил простую дедукцию, логику, если хотите знать.
— Разумный метод, — признала она, гадая, куда он, чёрт возьми, клонит.
— Вы дали ясно понять, что герцоги вас не интересуют, — сказал он. — Из этого следует, что кандидатура моего брата даже не обсуждается.
Она моргнула. Он что, пытался… пошутить?
Его лицо ничего не выражало, и поэтому Аннабель осторожно спросила:
— Но разве это не индукция, ваша светлость?
Он замер. В глубине его глаз вспыхнул огонёк.
— Дедукция, я уверен, — спокойно
"Дедукция, я уверен". То есть предположение, что женщина всегда предпочтёт герцога любому другому мужчине, было для него так же естественно, как и тот факт, что все люди смертны. Высокомерие герцога поистине не знало границ.
— Ну, конечно, — пробормотала она.
Он улыбнулся одними уголками глаз, но её внимание привлёк рот. При ближайшем рассмотрении его губы выглядели интригующими. Привлекательными, чётко очерченными, а когда он собирался улыбнуться, в глаза бросалось, как сразу смягчалась нижняя губа. Если задуматься, этот рот можно было назвать даже соблазнительным, он словно уверял, что сдержанный герцог знал, как доставить им удовольствие женщине… Внезапно Аннабель пронзила догадка, что они сейчас поцелуются, такая яркая и молниеносная, словно вспышка на периферии сознания. Скорее даже уверенность, чем просто мысль.
Сердце Аннабель растерянно ёкнуло.
Она отвела взгляд, потом снова посмотрела на герцога. Нет, перед ней продолжал стоять этот новый Монтгомери, с его привлекательным ртом и глазами, в которых искрился юмор.
И тут Аннабель поняла, что ей никогда не забыть этого зрелища.
Она покачала головой.
— Я не могу с вами вернуться, — сказала она, слава богу, твёрдым голосом. — Я не умею ездить верхом.
Он нахмурился.
— Совсем?
— В дамском седле.
Чёрт. Меньше всего ей хотелось, чтобы он представил, как она, высоко задрав юбки, садится верхом по-мужски.
— Понятно, — проговорил он. Герцог цокнул языком, и его конь, перестав обнюхивать снег, потрусил к нему, ведя за собой вторую лошадь.
Монтгомери сжал в кулаке поводья.
— Вы поедете со мной на одной лошади, — сказал он.
Аннабель клонила совсем не к такому выводу.
— Вы опять шутите, ваша светлость?
— Я не шучу, — сказал он слегка шокировано.
То есть ей придётся сидеть рядом с герцогом на лошади, прижимаясь к нему, как героиня бульварного романа?
Женская интуиция кричала "нет", и он, должно быть, об этом догадался, потому что сразу посерьёзнел.
— Мне кажется это небезопасно, — попыталась отказаться она.
— Я хороший наездник, — сказал он и сунул хлыст под стремя. Чтобы освободить руки и подсадить её в седло, предположила Аннабель.
По её телу пробежала дрожь, то ли от холода, то ли от жара. Она всё ещё могла обойти его и продолжить свой путь в деревню, чтобы оказаться как можно дальше от этого человека.
Он бросил на неё мрачный взгляд.
— Подойдите сюда.
Невероятно, но она шагнула к нему, словно он потянул её за руку. Не медля, герцог взял Аннабель за локоть и развернул, прижав спиной к тёплому телу коня. Она почувствовала запах пота, кожи и шерсти. Аромат шерсти, должно быть, принадлежал Монтгомери, потому что герцог снова стоял слишком близко, зажав её между собой и жеребцом.
— Какая покладистость, мисс Арчер, — пробормотал он, пристально глядя ей в лицо. — Видимо, вы совсем замёрзли.
Она посмотрела
Во рту Аннабель пересохло.
Он стиснул зубы, явно придя в раздражение.
— У вас зубы стучат, — проговорил герцог. — Это просто смешно.
Рука Монтгомери инстинктивно потянулась к верхней пуговице пальто. Аннабель замерла. Герцог тоже, рука зависла в воздухе. Его лицо было до смешного непроницаемым. Она знала, что его желание согреть её застало их обоих врасплох. Хотя он мог считать своим долгом спасти Аннабель от гибели на своей земле, но укутывать в своё пальто, как благородную леди, выходило за рамки приличий. Она не благородная леди. И не его забота её оберегать.
Он начал развязывать шарф.
— Возьмите. — Его голос прозвучал суровее, чем прежде. Не время затевать новую битву. Она обернула шарф вокруг шеи и попыталась не обращать внимания на аромат кедрового мыла и мужчины, который исходил от мягкой шерсти.
Руки Монтгомери крепко обхватили её за талию, и в следующее мгновение она уже сидела наполовину на шее, наполовину в седле нервно пританцовывающего жеребца, сжимая в кулаках блестящую белую гриву. Боже милостивый!
В следующее мгновение Монтгомери оказался позади неё, возмутительно близко.
— Позвольте. — Он снова ошеломил её, обняв за талию и прижав к груди. К примечательно твёрдой груди. Аннабель бросило в жар. Она так надеялась, что больше никогда не испытает этого чувства.
Но оно захлестнуло с головой. Её тело приятно обмякло в ответ на мужскую несгибаемую силу, в чьей власти сейчас находилось.
Нужно было дойти до деревни. Ведь это такое простое решение.
Аннабель проигнорирует то чувство, ничего сложного в этом нет…
Левое бедро герцога прижалось к её бедру, и она ахнула.
— Подождите, пожалуйста.
Он натянул поводья.
— В чём дело?
— Пожалуйста, отвезите меня в деревню, ваша светлость, в гостиницу. Это намного ближе.
На мгновение он замер, а затем крепче сжал её талию.
— Теперь уже поздно.
Герцог пришпорил коня и пустил его в галоп.
Глава 9
Она благоухала жасмином. Сладкий аромат напомнил о летней ночи в Испании. Что совершенно не вязалось с пролетающими мимо заснеженными полями и, уж подавно, с дрожащим, упрямым созданием в его объятиях. Она шла по сугробам с решимостью небольшого батальона и отвергала его помощь до тех пор, пока у неё не застучали зубы. Упорное сопротивление оставило ему два варианта. Первый: как варвар, перекинуть строптивицу через плечо. И второй: договориться. Себастьян раздражённо поджал губы. Он никогда не затевал переговоры, если оппоненту было нечего ему предложить. А она заставила его принести извинения прямо на холме и попытаться сломить её оборону шуткой. И даже шутка вышла из-под контроля, когда эта женщина неожиданно ловко ему парировала. Не мудрено, что синий чулок знает разницу между дедуктивной и индуктивной логикой.