Как повергнуть герцога
Шрифт:
Тем временем герцогское ландо уже неслось на бешеной скорости к вокзалу Виктория.
В саду за домом в Клермонте пахло грязью и опавшими листьями.
— Ваша светлость! — Стивенс заметно обрадовался, увидев Себастьяна, шагающего к конюшням в угасающем свете дня.
— Приготовь моего коня, — приказал Себастьян. — И только его. Я отправляюсь на прогулку в одиночестве.
Глаза Стивенса расширились, когда он понял, что хозяин не в духе. Вскоре слуга вывел из конюшни Аполлона в полной амуниции. Жеребец укоризненно
— Он скучал по своему хозяину, — объяснил Стивенс. — На днях укусил Макмахона за зад.
Себастьян нахмурился.
— Его выводили на прогулку?
— Не часто. Последние несколько дней лило как из ведра, поля развезло. Он может быть немного пугливым, ваша светлость.
Себастьян придерживал Аполлона, пока скакал по подъездной дорожке, чувствуя, как вибрируют скованные напряжением мышцы животного, словно пружины, готовые в любой момент распрямиться. Стоит слегка пришпорить коня, на дюйм ослабить вожжи, и он пулей рванёт вперёд.
В последнее время Себастьян избегал поездок в свой загородный дом, потому что всё в Клермонте напоминало ему о ней. Чем усерднее он старался держать себя в руках, похоронить глубоко в себе все мысли и чувства, тем быстрее терял контроль, как будто страсть, которую Себастьян сдерживал всю жизнь, вырвалась на свободу и начала ему мстить. Как будто раньше он был избавлен от безумия любви только потому, что судьба уготовила ему пасть жертвой этой самой женщины.
В другой жизни он сделал бы её своей женой. Она уже была бы его женой.
Когда Себастьян выехал с подъездной аллеи, его взору открылись бескрайние поля. Сумерки скрадывали краски деревьев, земли и неба. Всё вокруг казалось серым, абсолютно серым.
"Хватит," — поклялся себе Себастьян. Достаточно всего этого.
Он уедет из Лондона и переберётся обратно в Клермонт. Он вернёт жизнь в прежнее русло, как делал это уже не один раз.
Себастьян наклонился вперёд в седле, и Аполлон сорвался с места.
Он галопом проскакал по тропинке, затем свернул в поле и помчался к лесу в отдалении. Ветер больно хлестал по лицу. Из уголков глаз брызнули холодные слёзы и потекли по щекам. Скорость захватила все чувства. В ушах звучал свист и глухой стук копыт, пейзаж быстро приближался навстречу. Голова была пустой, остались только сосредоточенность, скорость и холод.
Хватит, хватит, хватит.
Он гнал Аполлона всё быстрее и быстрее, пока лес отчётливо не замаячил на краю поля.
Себастьян натянул поводья.
Что-то маленькое и блёклое промелькнуло на земле.
Аполлон заржал и метнулся в сторону.
Себастьян инстинктивно подался вперёд, но почувствовал, что круп лошади опускается, а задние ноги подкашиваются. Одно ужасное, неконтролируемое движение и мощное тело жеребца уже вздымалось вверх, достигнув точки невозврата.
Падение было неизбежным.
На мгновение мир замер, став ясным и чётким, как осколок стекла. Себастьян увидел над собой чистое небо и развивающуюся гриву.
Конь его раздавит.
Он
Под маленьким столом ноги Аннабель совсем заледенели на сквозняке. Пора спать. Время близилось к полуночи, а масляная лампа горела совсем тускло. Но Аннабель знала, что не сомкнёт глаз. При желании она могла притвориться, что всё ещё является студенткой с блестящим будущим, ведь обстановка в её коморке очень напоминала комнату в Леди-Маргарет-Холле. Здесь находился такой же письменный стол, шаткий стул и узкая койка. Но на этом сходство заканчивалось. Ни книг, ни папок на столе. Только лист бумаги с тремя одинокими строчками:
Вернуться в Чорливуд.
Устроиться гувернанткой на севере.
Выйти замуж за Дженкинса.
Теперь это были её единственные варианты сохранить крышу над головой и не запятнать репутацию.
Правда, она приехала в Оксфорд, чтобы избежать подобной участи: Чорливуда, низкооплачиваемой работы и уязвимого положения или брака с нелюбимым человеком.
Две недели. Миссис Форсайт дала ей две недели, чтобы найти новое занятие.
"Я компаньонка, — многозначительно заявила она. — Моя задача беречь женщин от неприятностей, а не связываться с теми, которые уже с ними столкнулись".
Будущее представлялось Аннабель чёрной пропастью, готовой поглотить её целиком.
Она прижала ладони к лицу, пытаясь отгородиться от своих уродливых страхов, зловеще смотревших на неё.
— В душе я солдат, — прошептала Аннабель. — Я справлюсь…
Внезапный шум заставил её выпрямиться. Из коридора внизу доносились взволнованные голоса, сопровождаемые истерическим лаем мальтийской болонки миссис Форсайт.
Аннабель встревоженно вскочила на ноги. Ей показалось, будто миссис Форсайт спорила с мужчиной.
А затем на лестнице раздались тяжёлые мужские шаги, от которых задрожали половицы.
Она стиснула на груди края халата, инстинктивно оглядывая комнату в поисках оружия.
Бум-бум-бум.
Дверь сотрясли мощные удары кулаком.
Но Аннабель поразило не это, а мужской голос.
— Аннабель!
— Сэр! — взвизгнула миссис Форсайт.
Себастьян. Здесь был Себастьян.
Бум-бум-бум.
Аннабель подошла к двери на дрожащих ногах.
— Сэр, прекратите, — вскричала миссис Форсайт. Дверь с грохотом распахнулась, ударившись об стену, и в комнату ворвался Себастьян.
Всё вокруг замерло: шум, время, сердце. Себастьян выглядел так, будто пришёл решить вопрос жизни и смерти. Из комнаты словно выкачали весь воздух. Себастьян молча уставился на неё. Его лицо было чертовски бледным.
Сделав два больших шага, он заключил Аннабель в объятия.
Его пальто всё ещё хранило зимний холод, а грубая шерсть слегка царапала её лицо.