Как повергнуть герцога
Шрифт:
За герцога!
Из трубы доносились завывания зимнего ветра, отчего волоски на руках Аннабель становились дыбом.
— Само собой разумеется, мы решили тебя навестить, — весело проговорила Хэтти. — Мы беспокоились за тебя. И надеялись увидеть как можно скорее. — Катриона кивнула, глядя на Аннабель. В её голубых глазах за стёклами очков читалась настороженность. Люси лишь выгнула бровь. Ни одна из девушек ещё не притронулась к своей чашке.
— В этом нет ничего само собой разумеющегося, — возразила Аннабель. — Благоразумным женщинам не помешало бы некоторое время избегать моего общества. — По крайней мере, до тех пор, пока королева Англии не сменит гнев на милость.
Люси зло улыбнулась.
— Некоторые сказали бы, что мы поступили очень благоразумно, навестив тебя, — сказала она. — Герцоги всегда остаются герцогами, если только их не бросят в Тауэр. Разумнее дружить с будущей герцогиней, чем сторониться её.
— Не смешно, — выдавила Аннабель.
— Чёрт возьми, не смотри на меня так потрясённо, я же пошутила!
— Это и правда не смешно, — сказала Хэтти, привычное для неё проказливое выражение лица сменилось на свирепое. Катриона, не сказав ни слова, сердито глянула на Люси.
Люси нахмурилась.
— Хорошо, я приношу извинения, правда. Но никто не будет тебя долго сторониться. Если королева во всеуслышание не потребует, чтобы вы с Монтгомери покинули страну, подхалимы будут тут как тут.
— Потрясающие перспективы, — пробормотала Аннабель. — Пожалуйста, угощайтесь. — Она указала на многоярусное блюдо с разноцветными французскими пирожными на чайном столике, которые в срочном порядке забрал лакей Джон в пекарне на Сент-Джайлс. Да, теперь у неё была своя прислуга, в том числе прелестная горничная француженка по имени Нанетт. Аннабель вздрогнула. Три дня назад согласиться на предложение руки и сердца казалось правильным и единственным решением. Она сказала "да" Себастьяну Деверо, мужчине, его светло-серым глазам, обрамлённым намокшими от дождя ресницами и приятному ощущению его надёжной руки на её спине. Но теперь Себастьян отбыл во Францию, и с тех пор, как прошлой ночью Аннабель перевезла свои вещи в новые шикарные апартаменты, она задавалась вопросом, что на неё нашло. Да. Такое короткое, но значимое слово навсегда изменило и её судьбу, и судьбу большого герцогства. При одной мысли об этом Аннабель чувствовала, как сердце неприятно сжимается в груди. А сегодня утром она оказалась в шаге от паники.
Хэтти потянулась за щипцами, чтобы захватить не одно, а сразу два розовых пирожных. Катриона сделала глоток чая и вытянула ноги. И в довершение всего, приняв предложение Себастьяна, Аннабель не только разозлила королеву, но и резко взлетела по социальной лестнице, оказавшись на её вершине, и надеялась, что подруги не будут втайне чувствовать себя неловко по этому поводу. В их кругах малейшие различия в положении имели значение, каждый статус нёс свои привилегии. Многих молодых женщин приводило в восторг лишь одно право входить в комнату раньше остальных на официальных приёмах. Когда Аннабель станет женой Себастьяна, только члены королевской семьи будут стоять выше неё. Но, похоже, подруги уже возвращались к своей прежней непринуждённой манере общения. Одной проблемой меньше. Она сжала и разжала руки на коленях.
— Боюсь, мне понадобится ваша помощь.
— Ты думаешь о том, чтобы отказаться от помолвки? — спросила Люси с таким заинтересованным видом, что Аннабель расхохоталась. Подхалимство Люси было незнакомо.
— Ты могла бы хоть попытаться не говорить с такой
Подруга беззастенчиво пожала плечами. Как лидер суфражистского движения, Люси выступала за то, чтобы женщины не попадались в юридическую ловушку, коим являлся брак. Обладая ярым свободолюбием, она вдвойне опасалась властных и авторитарных мужчин, таких как Себастьян…
— Напротив, — сказала Аннабель. — Мне нужен ваш совет по поводу свадьбы. Я совсем не готова к этому торжественному дню. — И ко всем последующим дням.
В карих глазах Хэтти зажёгся целеустремлённый огонёк.
— Когда должна состояться свадьба?
— Через двенадцать дней, в одиннадцать часов.
— Через двенадцать дней, — повторила Хэтти. — Монтгомери, должно быть, подал уведомление о браке в тот же день, когда сделал тебе предложение.
Именно. Он отправился в отдел регистрации актов гражданского состояния в промокшей одежде прямо с ненастной Парламентской площади. Чтобы ему самому было труднее отказаться? Нет! Нет, Себастьян не принимал решений, о которых потом сожалел. Он планировал все ходы заранее, поэтому вернувшись из Лондона, Аннабель обнаружила, что её восстановили в университете и ожидают апартаменты, достойные герцогини.
"Ты не сомневался, что я приму предложение", — сказала ему Аннабель, когда он вручил ей ключи.
"Сомневался, — ответил он, — но на тот маловероятный случай, если ты всё-таки согласишься, мне хотелось, чтобы всё было готово".
Потом он уехал в Бретань в угоду обществу, а ей пришлось остаться, потому что они ещё не были женаты.
Брак. Свадьба. Ей срочно нужна помощь.
— Мне нечего надеть, — сказала она. — И у нас совсем мало времени, чтобы сшить платье. Я даже не знаю, какое платье подойдёт для такого случая.
— С твоим щедрым бюджетом мы всё успеем, у нас есть почти две недели, — сказала Хэтти, буквально подпрыгивая на стуле от предвкушения, она пришла в восторг от неожиданной возможности спланировать свадьбу. — Но что ты подразумеваешь под подходящим платьем?
— Это же герцогская свадьба, их обычно празднуют с большим размахом. Но в нашем случае она пройдёт незаметно в городском магистрате. И я понятия не имею о нынешней моде. Я даже не задумывалась о браке до сих пор.
— Белое, — быстро сориентировалась Хэтти, — из плотного атласа, поверх украшенное девонширскими кружевами. Покрой "принцесса". Любая модная невеста перевернула бы весь мир за такое платье.
— Все невесты стремятся подражать королеве Виктории в день её свадьбы сорок лет назад, — сказала Люси, наклоняясь, чтобы наполнить свою тарелку пирожными. — Могу я ненавязчиво привлечь внимание к тому факту, что её величество выступает против нашего движения и наших человеческих прав?
Хэтти скорчила гримасу, но Аннабель кивнула.
— Но вдруг, если я не буду следовать тому стандарту в одежде, который установила королева, она воспримет это как оскорбление? Едва ли я могу позволить себе добавить ещё одно к и без того огромному списку.
— Хм.
— Белый цвет олицетворяет непорочность, если я надену платье другого оттенка… мне не нужны лишние сплетни о том, как именно я заставила бедного Монтгомери потерять голову.
— А если ты наденешь белое, люди назовут это наглой и отчаянной попыткой убедить общество в твоей добродетели, — заметила Люси перед тем, как откусить пирожное. — Они скажут, что леди слишком много протестует.
— Фу, — расстроилась Хэтти, — почему нужно примешивать политику к выбору подвенечного платья.