Как приручить дракона 3
Шрифт:
Хвост его так и вертелся из стороны в сторону, казалось — сейчас песьеглавец взлетит. Ну — собака, как есть — собака! Но — тоже человек. Нехорошо человеку перед другим человеком на коленях ползать!
— А ты, получается, егерь, он же сторож, — я ткнул пальцем в Комиссарова. — А ну, вставай, нечего тут унижаться, что за плебейские привычки? Как звать-величать?
— Так точно! — гавкнул песьеглавец, вскакивая. — Клим Комиссаров, из зоотериков, но более в их игры не играю, ибо к службе пристроен, накормлен, напоен, и крыша над головой имеется. А ежели и хозяин появился — так и
— Молодцом, — сказал я. — Ближайшие три месяца остаешься при должности, не сомневайся. А там — как споемся, неволить не буду. По жалованью пока сказать ничего не могу, надо войти в курс дела…
— А меня-я-ау? — возмутился котолюд.
— И вас, и вас., — повернулся я к нему. — Как вас по имени-отчеству?
— Котофей… Тьфу, пропасть… Тимофей, стало быть, Васильич Табачников, из мещан. Я не зоотерик, у меня это… Ну — проклятье. Так-то я человек-человеком. У меня свой магазинчик был в Рогачеве, рыбный, соответственно… Но проклятье смертное, тут уж ничего не поделаешь! — он развел лапами. — Нечего мне было ведьминого кота давить… Дважды! Минтай воровал, стервец! А теперь вот уже как двадцать годков я в таком виде, соответственно… Но у меня-а-ау есть некоторые преимущества, да. Я как-то даже свыкся, если честно. На должности-то оставите? Усадебку-то я вам покажу, и списочек с добром не у одного этого оглоеда имеется…
Вдруг он ухватил меня за руку и присмотрелся к перстню. И снова сказал:
— Уа-а-а-у! Настоящий хозяа-а-аин! Ну, пойдемте, пойдемте… Чай будем пить. С малиновым вареньем!
— И с колбасой, — сказал Комиссаров.
— И с колбасой, — подтвердил Табачников, и мы пошли в дом.
три дня — три главы. настало время сделать мини-перерыв. пойду напишу главу Аркана, он подвис, и к среде примерно вернусь сюда.
Глава 12
Права ребенка
— Очень ты страшный, новый хозяин, — задумчиво поглядывая на меня, проговорил Табачников и разгладил усы. — Вроде бы нулевка-нулевкой, а такое чувство, что внутри этого твоего нуля — адское пекло и жупел. Но оно, может, и хорошо. Хозяин должен быть страшный!
— Нор-р-р-рмальный хозяин! Вон, гляди — высокий, красивый, рыжий! — высунул язык наружу Комиссаров и принюхался. — Главное — вот он, здеся! А не в Збаражах всяких и Москвах! Местный, тутэйший!
На блюде остался последний бутерброд с колбасой, да и чай мы уже весь выпили. Я кивнул егерю — и тот прямо так, пастью, сцапал угощение и не жуя проглотил. Котофей-Тимофей только фыркнул.
— Так я это… Не предьявля-а-а-у! То, что страшный — это замурчательно. Чем страшнее наш собственный хозяин, тем меньше вероятности пришествия хозяина чужого! — Табачников принялся убирать со стола, поглядывая на меня. — Но что наш хозяин будет делать со своим доменом? Заселишь кабальными рабочими? Поставишь лесопилку? Устроишь пансионат для благородных девиц пониженной социальной
— Дача тут будет, — честно признался я. — Мне всё нравится: лес, берег озера, особняк… Хорошо! Особняк, правда, надо снаружи подновить, конечно. Тут у вас внутри уютно, хоть и обветшало все, молодцы, порядочек поддерживаете, но с крышей надо что-то делать…
— Крыша — это полбеды! — вскочил с места Комиссаров. — Крышу можно починить! А вот внутрях-то! Внутрях-то кто разбираться будет?
— В каком смысле — внутрях? — удивился я. — А мы что — не внутрях?
Три комнатки, которые Тимофей Табачников содержал в порядке, находились на первом этаже и, видимо, ранее тоже предназначались для прислуги. Здесь было сухо, тепло и не текло. Остальное здание, конечно, представляло собой настоящие развалины.
— Есть у нас тут такое мерзкое место… — хвост песьеглавца при этом замер, показывая большую степень напряжения хозяина. — Цокольный этаж! Гав! Гав-но там происходит!
Словно в ответ на слова собакена, дом слегка вздрогнул и послышался скрежещущий звук. А потом мне послышалось, как будто кто-то подвывает.
— Вот! — тряхнул башкой Комиссаров. — Гав-но!
— Мяуртвецы, — пояснил флегматично Табачников. — Там на цокольном этаже вход в склеп. Мне на них хвостом махнуть, а этот блохастый — нервничает…
— Какие мертвецы? — напрягся я. — Мне на даче мертвецы без надобности…
— Ну, так это… Вроде из твоих есть кто-то, из Пепеляевых, и Острожские, и даже Радзивилл один, который Черный… Дом-то лет сто назад построили, а фундамент-то у него у-у-у-у… Наследие старины глубокой! А как хозяина не стало туточки, так покойнички и забеспокоились…
— Так, — я взялся за тросточку. — Пошли. Фонарь бери, подсветишь. Покойников мне только тут не хватало, на дачке! Это уже не пансионат благородных девиц, это дом престарелых получается!
— Куда пош-ш-ш-шли? — удивился Тимофей-Котофей.
— В цокольный этаж! — я был настроен решительно. — У меня уроки в семнадцать ноль-ноль. Успеем?
— Что — ус-с-с-пеем? — у кошака даже шерсть на загривке дыбом встала, а уши прижались. — Не! Это мне тут на них махнуть хвостом. А к мяуртвецам я не хочу. У них руки холодные! И вообще — там слишком много!
— Ваф-ваф! — пролаял Комиссаров и внезапно выругался по-итальянски: — Ваффанкуло! Скажи ты уже хозяину как есть: там катакомбы настоящие! Склепы! Много усыпальниц эдак шестнадцатого-семнадцатого века, вот! С агрессивными и беспокойными мертвецами.
— Ага, — подтвердил Табачников. — Из дверей выглядывают… Но почти не выходят! По мне так — пускай выглядывают. Главное к ним не спускаться. Туда в склепы хода нет без специалистов…
— А! — я сел на место. — Без специалистов, говорите? Вы, судари мои, не поверите, если я вам скажу, что я — тот, кто нам всем нужен в этой ситуации!
— Хозяин — некромант? — удивился Комиссаров. — Нулевка же! Не может быть, чтоб некромант!
— Хуже. Собственный его высочества Феодора Иоанновича отдельный поисковый батальон! — помахал рукой я. — Склепы и катакомбы — это наш профиль. Но вы правы: в одиночку я туда не полезу. Есть у меня к кому обратиться…