Как приручить Обскура

Фальк Макс

— Ах, вот что тебе было нужно! — улыбнулся Талиесин. — Какой ты у меня скромник, малыш. А на дамском факультете ты таким не был.

Тесей смущённо нахмурился и побежал вперёд.

Когда они уже завернули в ворота, Тесей услышал чьи-то шаги в траве. Оглянулся, заинтересованно раскрыл пасть. Валентайн Нокс, сунув руки в карманы, с самым беспечным видом прогуливался под самыми стенами замка, в густой тени.

— Любопытно… — шепнул Талиесин и за ошейник оттащил Тесея назад, чтобы куст бузины скрыл их от Нокса. — Как думаешь, куда направляется наш американский друг?.. Кажется… хм…

К женскому факультету?

Они переглянулись.

— Что-то мне не верится, что он уже успел завести интрижку со старшекурсницей, — прошептал Талиесин. — Конечно, я могу ошибаться… Персиваль, например, тоже ценит разницу в возрасте, может, это такая американская традиция…

Тесей боднул его под колено, чтобы тот замолчал.

— Прости, милый мой, но ужин придётся отложить, — шепнул Эйвери. — Согласись, мы ведь должны узнать, куда он собрался?..

Тесей, который в кои-то веки был согласен с Талиесином, ударил его хвостом. Они дождались, пока Валентайн скроется из вида, и Тесей взял след. Прогулявшись в обратном направлении, они предсказуемо упёрлись в дверь девичьего факультета. Талиесин тихонько приоткрыл её, Тесей сунул внутрь нос. Шаги Валентайна были хорошо различимы, и он совершенно точно поднимался по лестнице к этажам, где жили старшекурсницы.

Они прокрались следом, стараясь не цокать по каменным ступеням ни когтями, ни каблуками. Запах Нокса привёл их обратно к факультетской гостиной. Там уже был погашен весь свет, только через узкие окна проникал призрачный свет молодой луны, и в камине дотлевали угли.

— А вот теперь я просто обязан узнать, что здесь происходит, — еле слышно прошептал Эйвери. — Куда он делся?..

След, отчётливый и ясный, привёл Тесея к двери в дамскую комнату. Он уткнулся в неё лбом, принюхался, впервые в жизни готовый поверить, что обоняние подвело его — но нет, ошибки быть не могло. Валентайн Нокс должен был быть за этой дверью.

— Какая собака его сюда привела?.. — шепнул Эйвери. — Что он там инспектирует?.. Ватерклозеты?..

Тесей боднул его головой, мол, не до шуток.

— Подождём, пока выйдет, — предложил Эйвери и кивнул на тяжёлые шторы, обрамлявшие окна.

Они скрылись за плотной непроницаемой занавесью, Талиесин сел на подоконник, похлопал рядом с собой — Тесей запрыгнул туда же и сел рядом. Прошла пара минут. Пять минут. Десять. Пятнадцать. Валентайн не возвращался.

— Мы не можем сидеть здесь вечно, — прошептал Талиесин, когда прошло почти полчаса. — Надо зайти. Ты же у меня пёс со странностями — вот и действуй. Вломись туда, а я за тобой.

Шутка, повторённая дважды, уже не казалась Тесею такой же смешной, как в первый раз, но деваться ему было некуда. Кроме того, чем дольше они тут оставались, тем выше был риск, что кто-нибудь их застанет. И если в первый раз всё можно было списать на сбежавшего пса, то во второй раз это грозило Эйвери серьёзными неприятностями. Тесей ударился в дверь. Она раскрылась легко и бесшумно.

Здесь было пусто. Сияли зеркала, отражая горящие лампы, цветы в вазах источали нежный и свежий аромат, свёрнутые полотенца аккуратно лежали в корзине под окном. Валентайна не было видно. Тесей принюхался, обследовал первую комнату

с зеркалами и пуфиками, душевые, возле которых тянулись ряды шкафчиков для личных вещей, а на крючках висели одинаковые пушистые халаты. Сунулся даже к туалетным кабинкам. Везде было пусто. След Валентайна обрывался почти в центре первой комнаты. Куда он мог деться отсюда, было совершенно неясно.

Тесей посмотрел на Талиесина. Нужно было поговорить. Подбежав к двери, он оглянулся на него и поскрёб лапой задвижку.

— На что ты намекаешь? — удивился тот. — Хочешь запереть нас в дамской комнате?

Тесей кивнул в знак согласия и поскрёб задвижку ещё раз. Талиесин взмахом руки защёлкнул замок, а для верности наложил на дверь отличные запирающие чары.

— Во-первых, — сходу начал Тесей, едва обернувшись человеком, — я даю вам совершенно ясные знаки, когда вы обращаетесь ко мне. Лай означает «нет». Кивок означает «да». Если я не могу кивнуть, я машу хвостом. Неужели это так сложно?

— Прекратите меня отчитывать, я вам не мальчик, — возмутился Талиесин. — Выражайтесь яснее, тогда я смогу понимать ваш язык жестов.

— Это я вам не мальчик! — завёлся Тесей. — Я выражаюсь предельно ясно! Во-вторых, — сквозь зубы продолжил он, — прекратите эти ваши постоянные обнимания.

— А что вас не устраивает? — Талиесин от обиды даже повысил голос. — Даже ради дела не можете забыть про свои предрассудки?

— Предрассудки? — яростно повторил Тесей.

— Я отношусь к вам, как к своей любимой собаке!

— Ну, спасибо! — зло бросил тот.

— Между прочим, согласно нашему плану! — вконец обиделся Талиесин. — А вы бы предпочли, чтобы я видел в вас мужчину, а не собаку?..

Только этого ещё не хватало. Тесей взял себя в руки и сбавил обороты.

— Нет, — мрачно ответил он. — Но вы можете быть менее навязчивым?

— Только если вы готовы есть из миски и спать на полу, как обычный пёс, а не мой любимец, которому я во всём потакаю, — оскорблённо ответил тот.

Тесей вздохнул. Потом вздохнул ещё раз, тяжело и долго.

— Простите. Я вам нагрубил.

Талиесин, поджав губы, отвернулся от него и провёл пальцем по старинной раме, в которую было оправлено зеркало.

— Послушайте… мистер Эйвери, — виновато заговорил Тесей. — Я прошу прощения. Это побочный эффект моей… анимагической формы.

— Ничего подобного, — уязвлённо ответил тот, не поворачиваясь. — Я держал ретриверов. Это умные, послушные и весёлые собаки.

— И очень эмоциональные, — негромко добавил Тесей. — Именно поэтому я предпочитаю не пользоваться анимагией. Характер этой породы полностью противоположен моему.

— Да уж, я бы предположил, что ваша анимагическая форма — бревно! — с досадой сказал Талиесин. — Я запомнил ваш язык жестов, не волнуйтесь. Хотите сказать что-то ещё?

— Да, — после паузы сказал Тесей. — Спасибо за то, что спасли мне жизнь. И за ужин, — добавил он, проглотив слюну. — Будущий.

— Пожалуйста, — буркнул Талиесин, явно смягчаясь.

— Если это нужно для дела… я постараюсь притвориться самой безмозглой собакой, какую вы только видели, — добавил Тесей. — Ради Ньюта я готов пойти… на многое. На что угодно.