Как привыкнуть к Рождеству
Шрифт:
– У меня всегда по черчению "тройбан" был, - сказал безразлично, вскользь.
Павел пожал плечами: "каждому свое", нетерпеливо поинтересовался:
– Ну, говорил ты со своим барыгой?
– Думай, че говоришь, - брови на лице Артура взмыли вверх.
– Он не барыга, он - человек.
– Если он человек, то кто ж такие барыги?
– спросил удивленный Павел.
– Фирмачи всякие, - пренебрежительно произнес брат.
– Ладно, - кивнул Павел.
– Говорил ты со своим человеком?
– Говорил, - Артур наконец-то
– Проектом вашим он доволен - все, говорит, в кайф. Для полной классухи хочет, чтоб пару моментов изменили... Ну, он сам тебе покажет.
– А насчет строительства?
– Согласен. Как весна начнется, тащи своих парней - и впрягайтесь.
– По поводу цен возражений не было?
– Нет. Только не забывай, - Артур погрозил брату длинным пальцем, - со всех ваших мне причитается три процента.
Павел развел руками.
– Как и договаривались.
Артур собрался было встать, но тут же передумал и хлопнул ладонью по дивану.
– Эх, если бы не козлы эти!..
– Ты о ком?
– Об эстохах, - протянул Артур, отворачиваясь.
– О ком же еще?
– А что тебе эстонцы?
Артур немного помолчал, криво усмехнулся.
– То же, что и тебе, - житья не дают!
– Не выпендривайся, - скривился уже Павел.
– Гражданство купил?
Артур кивнул.
– "Бабок" на житье имеешь предостаточно, - добавил Павел.
– Чего еще?
– Не могу я здесь, - почти прошептал Артур, с усталым вздохом уткнулся в ладони.
– "Французов" этих ненавижу - перестрелял бы всех!
– Интересная мысль, - поразился Павел.
– Что ж, можешь начинать.
– Че?
– Артур туповато глянул на брата.
– Приставь пистолет к виску и пали.
Артур зло прищурился.
– Ты на че намякиваешь?
– У тебя мать кто?
– Не эстонка - это точно!
– Но латышка, - Павел был невозмутим.
– А "французами", к твоему сведению, в нашей некогда единой и неделимой тепло величали всех прибалтов и латышей в том числе. Следовательно, "француз" и ты, хоть и с поганой для них русской примесью, - он с ухмылкой посмотрел на брата.
– Чего ж так пыжиться?
Артур замялся, опустил лицо. Ему было что сказать, но...
– Тебя это не касается, - он резко встал, с прежней ухмылкой глянул на брата.
– Твоя задача сейчас - не разочаровать человека и построить ему клевый дом.
– И заработать тебе немного "бабок", - кивнул Павел.
– Ладно, иди уж.
Артур ушел. А Павел вдруг впервые подумал, что, в общем-то, понятия не имеет о жизни и проблемах двоюродного брата. Да, слыхал краем уха про какую-то мафию, но не особенно в это верил. Однако деньги у Артура водились немалые. Отлично обставленная двухкомнатная квартира в Мустамяэ и пятилетний "Фольксваген-Пассат" тоже наводили на кое-какие размышления. Артур ведь хоть и не был глуп, в представлении Павла с образом бизнесмена никак не вязался. Да и сам особой любовью фирмачей не жаловал. Так что...
– Если бы не поднялся
– давясь от распирающего его хохота, почти кричал Юрий Антонович.
– Никто, наверное, и не узнал бы... что Галка носит "семейники"!
Илга Дайнисовна, краснея, с кислой улыбкой посмотрела на Елену Антоновну. Та в ответ небрежно махнула ладонью - к этим рассказам брата она привыкла еще с детства.
В комнату вошел Артур, сел рядом с отцом и торопливо наполнил тарелку самой разнообразной снедью.
– Че вы тут смотрите?
– глянув на экран телевизора, брезгливо поморщился, с помощью пульта прошелся по каналам.
– Вот это вещь!
Юрий Антонович с минуту тускло смотрел идущий по кабельному каналу круто "запеченный" боевик, пожал плечами.
– Как только может нравиться такая гадость?
– вздохнув, скрестил руки на груди.
– Не понимаю я этих американцев. Не умеют снимать, хоть ты тресни! Ума хватает только на пальбу и ругательства. Да и актеры у них слабоватые.
Артур, быстро жуя, с ухмылкой мотнул головой, но промолчал.
– Вот кино французское, итальянское там или старое советское, продолжал Юрий Антонович, - совсем другое дело! Особенно комедии или что-нибудь про любовь; все жизненно, узнаваемо...
– Чем же твоя любимая "Эммануэль" так похожа на твою жизнь?
– не выдержал Артур и хмуро посмотрел на отца.
Юрий Антонович покосился на жену, проведя рукой по лысине, досадливо крякнул.
– Или "Семнадцать мгновений весны" напоминают о подвигах героической молодости?
– добавил Артур.
– А я фантастику ненавижу, - призналась Илга Дайнисовна, не обратив внимания на раздражение сына.
– Там одно вранье. Помню, показали однажды по телевизору американский фильм с каким-то дурацким козлиным названием...
– "Козерог-один", что ли?
– опешил Артур и, когда мать кивнула, прыснул.
– Ну, ты даешь!..
– И о чем тот фильм был?
– зевая, поинтересовалась Елена Антоновна.
– Космонавты должны были лететь на Марс, - стала припоминать Илга Дайнисовна.
– Но в ракете что-то отказало, полет отменили, космонавтов отвезли в какой-то секретный железный сарай...
– Ангар, - с усмешкой уточнил Артур.
– Какая разница?
– махнула мать.
– И вот из этого... ангара показывали их по телевизору будто с Марса, - скрестила руки на груди.
– После этого фильма я и поняла, как нас с космосом дурачат.
– Тоже мне правдолюбица!
– подивился Артур.
– Можно подумать, в твоих любимых ужасах про вампиров и прочую нечисть есть хоть капля истины.
– И истина!
– Илга Дайнисовна слегка повысила голос.
– Чем незнанием похваляться, почитал бы "Скандалы".
Артур хмыкнул, пожал плечами и снова уткнулся в тарелку.
– И все-таки я горжусь Региной!
– заявила вдруг Елена Антоновна.
Юрий Антонович и Илга Дайнисовна с недоумением уставились на нее. Елена Антоновна охотно пояснила: