Как продать душу: Краткое руководство для светской львицы
Шрифт:
Я заказываю коктейль «Пеллегрино» и терпеливо жду. Наконец Люси произносит в телефон: «Целую» — и нажимает «Отбой».
— Боже, ну и денек! Типы из ООН, тоже мне, бедные овечки!.. Я могу обеспечить им мир во всем мире, но мне тоже надо что-то с этого иметь, а они не желают идти на уступки. А тут еще Преподобный Эл [4] со своими заморочками… У меня свидание, так что давай поскорее закончим с контрактом.
Как же трудно делать равнодушное лицо! Комплексы из прошлой жизни всегда атакуют в самое неподходящее время, и я ляпаю:
4
Эл
— Да, адская работенка.
Люси смеется — я попала в точку.
— Расскажи-ка мне о Шелби. Документы готовы.
Люси поглаживает крокодиловую сумочку от «Гермеса», но тут из ее мобильника страдалец Синатра начинает оплакивать размокший под дождем парк.
— Привет, Дон.
По губам Люси я читаю полное имя ее собеседника.
Люси ведет колонку светской хроники — неудивительно, что всем хочется отметиться на этих самых горячих в Нью-Йорке девяти дюймах. Вот почему телефон у Люси просто дымится.
— Да, да. Я слышала, чего вам стоило восстановить свои права, — мурлычет Люси в мобильник.
— Бедняга.
— Разумеется, я посодействую, но это обойдется вам в кругленькую сумму. Кто сказал, что имидж — ничто?
Вот так и проваливаются рекламные кампании.
— Очень жаль. Если передумаете, позвоните завтра.
Люси нажимает «Отбой» и доверительно улыбается.
— Завтра на шестой странице появится пикантная статья «Как Дон провел отпуск». По официальной версии, он в Аризоне, на курорте. — Люси смеется. — Когда только люди поймут, что тайное рано или поздно становится явным? Ну да ладно, может, одумается прежде, чем статья уйдет в типографию…
Люси промокает накрашенные губки льняной салфеткой и легким движением руки делает из нее лебедя.
— Вернемся к нашей Шелби. Дозрела?
Я киваю.
— Осталось объяснить ей правила. Это твоя привилегия. Но вообще она готова.
— Ви, ты всегда оправдываешь мои ожидания.
Я улыбаюсь Люси — конечно, я оправдываю ее ожидания. Собственную душу я продала почти два года назад, и жизнь моя сразу же круто изменилась.
Был обычный октябрьский день. Мне только что стукнуло тридцать восемь. Я рулила по магистрали. Куда я ехала — домой или на работу? на работу или домой? — какая разница? Магистраль казалась замкнутым кругом, который постепенно затягивался в петлю. Я выла, но никто не слышал моего воя — в «тойотах» отличная звукоизоляция, а окна автомобиля в Ньюарке ни один дурак не открывает, можете мне поверить. Тогда-то Вильгельмина Ломан, бухгалтерша тридцати восьми лет, о которую не вытирал ноги только ленивый, наконец приняла решение. И с тех пор счастлива.
Обязательное условие сделки — вербовка новых душ. Шелби у меня третья. Души я теперь вербую на раз. Первые две попались сравнительно легко: я проехалась по мозгам помощника прокурора, с которым познакомилась на вечеринке, и (есть справедливость на свете!) моей бывшей домомучительницы. Казалось бы, меня хотя бы время от времени должна мучить совесть — ан нет, ничего подобного. Конечно, к Шелби я не испытываю симпатии, но все равно собственное спокойствие меня
Страница перевернута, и моя прежняя жизнь ни в какое сравнение не идет с теперешней — передо мной пресмыкаются знаменитости, без меня не обходится ни один показ мод. А то ли еще будет! Неужели я стану ностальгировать по розовому детству или золотой юности? Я смотрю Люси прямо в глаза. Она тоже уверена: не стану. На долю секунды я замечаю, что у Люси размазалась тушь, однако и рта раскрыть не успеваю, как пятнышко — о-ля-ля! — исчезает, будто его никогда и не было. Рука сама тянется к зеркальцу — но нет, с моим лицом все в порядке: тушь не размазана, помада не съедена. Очаровательна, как всегда очаровательна!
— Ви, тебе ли сомневаться! Мир — это раковина, а ты, моя прелесть, жемчужина. У тебя большое будущее, уж поверь мне.
Ущипните меня, кажется, я сплю.
В дверях появляется Шелби. Она бодро идет к нам, но при виде Люси тушуется и замедляет шаг. С Люси всегда так: у нее особенная аура. Люси словно сгусток чистой, без примесей, энергии, которую полностью контролирует восхитительная оболочка сорок второго размера. Шелби ждет, пока подойдет метрдотель (я гораздо нетерпеливее), и кроит вежливую улыбочку.
Я представляю Люси и Шелби друг другу. Люси начинает разговор. Она, оказывается, применяет индивидуальный подход — по крайней мере, для меня в свое время у нее нашлись совсем другие слова. Сейчас Люси напирает на то, как Шелби повезло: у нее размеренная жизнь, она избавлена от ужасов cause c'el`ebre [5] . Я собираю в кучу свои скудные познания во французском. Люси явно выдумала эти ужасы, но звучит хорошо, и Шелби совершенно очарована.
А теперь пора вытащить козырную карту.
5
Публичность (фр.).
— Ты правда хочешь стать знаменитой? — удивленно восклицает Люси. Затем она долго изучает потолок. — Пожалуй, я смогу тебе помочь.
Шелби икает от нетерпения — обычная реакция организма. Икота не пройдет, пока кандидат не подпишет контракт.
На моих глазах разыгрывается драма. Сюжет старый как мир — человек продает душу дьяволу, — но все равно смотреть очень интересно. Шелби, как и я, ступила на скользкую дорожку, и наблюдение за ее первыми шагами вселяет в меня уверенность в собственной опытности. Да, я через это прошла, я теперь выше всяких сантиментов.
Шелби то и дело отпивает из бокала или принимается за салат, однако взгляд ее прикован к Люси. Все, что хочешь, все, о чем мечтаешь… Зомбирует, как обычно. Я невольно подпадаю под гипнотические речи и забываю, что метод Люси далек от совершенства. И вот я уже мечтаю, и мечты с каждой секундой все смелее. Повторю специально для вас, это важно:
«Все, что хотите».
Ваши желания — это масло в костер человеческой алчности.
По спине бегут мурашки. Я оглядываюсь. Все смотрят на нас — кто украдкой, кто в открытую. Во взглядах смешались зависть и восхищение — оттеночек премерзкий. Впрочем, таковых на палитре человеческих эмоций подавляющее большинство. Еще два года назад я наслаждалась бы подобным вниманием — но я ведь давно уже не достойная сожаления лузерша. Теперь я свободна, в первую очередь от души.