Как пройти в Ётунхейм?
Шрифт:
Возвращались он пешком и под утро, распрощались нескоро, бродили еще немного по городу, то ли не слыша, то ли не замечая карканья, раздающегося (хоть и редко) над их головами.
Немного о новом мире
1
Мария устала печатать и, наконец, отошла от монитора. Сочинялось в тот день ничего себе, что не могло не радовать. Но был, конечно, и побочный эффект: чуть не самая сильная усталость из тех, что она знала. Некоторые в шутку говорили ей, мол, что, разве разгружала машины, чтобы так устать? Но от этого не переставало казаться, что голова кружится, мысли не укладываются в голове
2
Улль не боялся своих братьев, а точнее - сына своей матери и сына Донара: во-первых, он точно был не менее силен, а во-вторых, вроде, был и поумней, и никогда не желал им зла, так что в ссорах вовсе не было смысла. Он и теперь не желал зла никому на этом свете, хотя теперь был не уверен. Из-за Нарви и Вали ему грозило что-то не из лучшего. Мысли о том, что еще двух «Локи» Асгард просто-напросто не потянет, были прерваны Магни:
– Послушай-ка, ничего не хочешь сказать о том, что вновь случилось с Силой?
– Что с ней произошло?
– у Улля чуть глаза на лоб не полезли: он, конечно, предполагал, что могло случиться, но был уверен, что свершится какое-то чудо, благодаря которому чуть не все в этом свете уладится. Чуда случиться не могло, поскольку Магни был явно настроен серьезно, так что оставалось только спросить.
– Она вновь шляется неизвестно где. С этими.
– С кем?
– играть дурака - так до конца.
– Я вот не понимаю иногда: вроде не дурак, и сам меня дураком норовишь назвать, вот только интересное получается дельце…
Дальше шли упреки уже о обоих сторон, отпирания вконец упавшего духом Улля. Идти к Форсети? Но Форсети тоже влип в это дело, и ничего из этого не выйдет. Магни был непреклонен, но чудо, все-таки, случилось. Форсети они найти не смогли, и так и пошли ни с чем. Но разобраться в том, в чем быдло дело, было просто необходимо. Понять это можно было только одним способом: что-то мог знать Эрнст, которого, правда, здесь уже не было. Правда, был еще один выход: спросить Агату, вдруг ей кто проговорился. Словом, состоялся один из самых бессмысленных в мире разговоров:
– Если бы только он мне что-то сказал, господа. Вы же видите, как он поступает?
Ни Уллю, и Магни не было до этого никакого, но они позволили Агате говорить дальше:
– Как будто его господин - это Локи. Иногда он говорит мне о том, что происходит, но не говорил много о ни о его сыновьях, ни о том, что они хотели сделать.
Уллю стало плоховато от всей этой почтительной дребедени девушки, искренне поклонявшейся его семье всю свою жизнь, а Магни, наоборот, задрал нос, и понятно стало лишь одно: ничего сделать больше у них не выйдет, в Мидгард никто не спустится, а остается лишь
3
Грозы не было, небо - просто яснейшее, хоть и ночь. Казалось, что оно, небо это, сделано из чего-то прозрачного, только вот что может быть таким прозрачным, Эрнст понятия не имел. Но, несмотря на все это великолепие, в лесу будто грохотал гром, и отчего так - было совершенно понятно. Донар ведь отнюдь не бодрствовал, а вполне себе дрых, так что дежурить всю ночь приходилось только Эрнсту. А, впрочем, кому еще, как не слуге охранять своего господина, пусть господином он его признать и упорно отказывается, хоть не на словах, а иногда на деле. В другое время они.бы и е взглянул на небо, но теперь делать было ровным счетом нечего, так что и рассматривание неба было чуть не единственным вариантом хоть как-то провести время. Хорошо бы, конечно, с кем-то поговорить, и Эрнст, конечно, знал с кем именно, но это самое существо (не человек же!) преспокойно лежало и спало, будто ничего ему не мешало это сделать. Спало, причем, так, что не добудишься. Это даже начало немного выводить Эрнста из себя, хоть он и понимал, что поступает странно. В свете костра все было таким спокойным, в то время как Эрнст внутренне спокоен вовсе не был. Но этого он, конечно, не понимал, как не понимает любой человек, который знает только то, что все вокруг выводит его из себя.
– Эрнст, вот что ты вздыхаешь?
– послышался сонный голос.
– спать не даешь только. Ещё чуть-чуть, и дурилу этого разбудишь.
– И виноват будешь ты?
– продолжил фразу Эрнст, прекрасно зная, что могло последовать дальше в этой логической цепочке, и не думая ее проверять: риск нарваться, причем, скорее всего, даже вдвоем, был слишком велик.
– Ну а кто? Скажем, - тут Локи вовсе оживился, - братец мой любезно чуть не стер с лица земли тех, кто отказался ему налить. Что это значит? Ну же, скажи.
– Возгордился, - пискнул шепотом Эрнст, хоть и понимал, что пока ничего страшного в этом нет, хотя и может быть.
– Верно. А все скажут, что иначе никак! А если я, скажем, дам какому дураку понять, что люблю его примерно так же, как он меня, то есть не очень так, то что это будет значить?
– Что он тебя доконал?
– Это да, но что это будет значить хоть для моего братца?
Тут можно было только промолчать, пусть и давая своим видом понять, что все ясно, лишь надеясь на то, что это собеседник каким-то чудом увидит.
– Эрнст! Онемел ты, что ли?
– тут Локи не без грации повернулся на спину и похлопал по земле рядом с собой.
– Садись сюда, а лучше - ложись. Поговорим.
– Эрнсту это было очень странно, сильно смущало обличие Лови, но он повиновался и лег, подумав, что ничего ужасного6 вроде и нет, да и с чего бы ему быть? Даже если за руки бы держались - ничего. Локи же начал.
– Слушай, а нельзя ли тебе тихонько отсюда смотать со мной? Я укажу тебе этого без пяти минут обладателя штанов с дырой, а ты с ним разговоришься, а потом я скажу тебе, что лучше делать.
– Тогда зачем ты его…
– Тише, кому говорю! Потом скажу. Зачем так громко-то?
Он действительно потом более чем понятно разъяснил, в чем дело:
– Ты же сам знаешь, что он сюда явился ровно как ты и я. Вот пусть он за нами побегает просто так, а потом расскажет, уж я заставлю. Просто неплохо бы узнать, как он справится.
Эрнсту это показалось просто необходимым для исполнения, и он уже было начал представлять возможные происшествия с громилой, но тут Локи сказал совсем неожиданную вещь. Серьезно, без насмешек в голосе: