Как сломать себе жизнь
Шрифт:
Была уже ночь, когда мы добрались до Вегаса. Я никогда не бывала там прежде. Прижав лоб к стеклу, я разглядывала Стрип.
– О чем думаешь, Кейт? – спросил папа. Но я не стала с ним говорить.
Когда мы вернулись домой, письма продолжали приходить.
«Завтра начинаю принимать золофт [23] , который ты мне прислал, – писала Эмили папе. – Весь здешний персонал считает, что это странно, потому что мне и так хорошо».
«Меня очень беспокоит Кейтлин. – Так начиналось послание Эмили папе (передо мной лежит пачка ее писем, так что не удивляйтесь). –
23
Антидепрессант.
Это письмо датировано 9 сентября 1996 года – днем накануне моего четырнадцатилетия.
«Расстроена» – это верно сказано. Родители говорили, что с отъездом Эмили в Юту в семье водворится мир. Но последнего так и не случилось. Папин стресс усилился – а с ним и плохое настроение. Он беспрестанно орал, хотя ему уже никто не отвечал криком (мы с мамой и братом не отличались бунтарством – мы просто запирались у себя). Но сейчас, когда Эмили уехала, орал он преимущественно на меня.
– ЧЕРТ ПОБЕРИ, КЕЙТ! – взрывался папа, когда я вела себя «гипер» (слишком много болтала) за ужином. И ударял кулаком по столу, так что винные бокалы подпрыгивали. Порой даже Бенни-Мишка вставал и уходил из столовой. – МЕНЯ ТОШНИТ ОТ ВЗДОРА, КОТОРЫЙ ТЫ НЕСЕШЬ!
Я никогда не орала в ответ, как сестра, – просто замолкала.
Но в душе у меня все кипело от злости.
Что… я… ему такого… сделала? Понимаете?
Я просыпалась посреди ночи и, уставившись в темноте в потолок, размышляла об этом.
К тому времени Мими переехала в другой штат, оставив папу один на один с проблемами Качина-лейн, 7800. И он решил продать дом. Впрочем, сначала он получил предложение о сдаче внаем, так что мы вчетвером перебрались в маленький домик для гостей. Мой младший братишка спал на детской кроватке в комнате родителей. У меня была отдельная спальня, но мне, как и раньше, казалось, что семья располагается где-то надо мной. Теперь у меня не осталось убежища – полуподвала, где можно было пересидеть очередную бурю. А бури по-прежнему случались – и нередко. Отца могла вывести из себя любая мелочь.
Однажды вечером перед ужином я подошла к столу, намереваясь сесть. На моем стуле лежал диск «Pussy Whipped» группы Bikini Kill. Где он его взял? Когда побывал у меня в комнате?
– Можешь забыть о лыжном походе в будущие выходные, КРОШКА, – прорычал отец (он часто меня так звал).
Я смерть как хотела отправиться с классом в этот поход. В слезах я повернулась к матери.
– Прости, – сказала мама. По-видимому, она мне сочувствовала. – Ничего не поделаешь. Папа так решил.
Потом все повторилось: я спустилась к ужину, а на стуле у меня лежала принадлежавшая моей подружке Кейл футболка с группой Cypress Hill и изображением конопляного листа. Папа рылся у меня в шкафу? Мне было жутко стыдно.
– ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ НИКАКИХ ПОДРУГ В ДОМЕ! – рявкнул отец.
Господи! Да отстанет он от меня когда-нибудь?
Нет. Напряжение лишь нарастало. Я чувствовала себя как в западне. Отец ненавидел мою манеру одеваться – в платья-комбинашки с блошиных рынков, как Кортни и Кейт Мосс. Я весила тридцать восемь килограммов; вид у меня был вовсе не отвратительный. Я пыталась одеваться в стиле гранж! Отец заставил меня каждое утро проверяться в кабинете замдиректора школы. Эти проверки одежды были весьма унизительными. Половина парней-старшеклассников
– Ненавижу его! – рыдала я у матери на плече.
– Папа тебя очень любит, – убеждала она меня. Но любовью тут и не пахло. Скорее, папа, потеряв контроль над старшей дочерью, теперь был одержим контролем над младшей.
Думаете, я преувеличиваю?
– СЛОВО «ФЕМИНИЗМ» В ЭТОМ ДОМЕ БОЛЬШЕ НЕ УПОТРЕБЛЯТЬ! – орет мне папа, вскочив из-за стола (видимо, я… болтала про феминизм?). Лицо у него цвета фуксии. Он вне себя. – ЭТО СЛОВО ЗАПРЕЩЕНО, ЧЕРТ ПОБЕРИ!
Я изумленно гляжу на мать, но она молчит. Серьезно?
В тот вечер я так расстроилась, что взяла подушку, одеяло, забралась в гардеробную Мими, заперлась и уснула прямо на полу. Мне хотелось быть как можно дальше от своего отца.
Не поймите неправильно, я тоже не без греха. Оценки за девятый класс у меня были хуже некуда. А ведь я уже перешла в старшую школу, где они засчитывались. Видимо, это должно было «мотивировать» меня к исправлению… но… я не могла улучшить успеваемость.
Что?! Да не могла я!
Хотя старалась. Определенно старалась! Я совершенно уверена, что старалась.
То есть… Я занималась со всеми этими дурацкими репетиторами, с которыми меня заставляли заниматься. Часами! Занималась! Делала все, что мне велели!
– Никаких подружек в доме, пока не подтянешь успеваемость, – сказал папа. Он решил, что Шебд – круглая отличница! – оказывает на меня дурное влияние. Я, разумеется, была уничтожена. Друзья составляли весь мой мир. А теперь мне запретили даже тусоваться с ними по выходным. Я пошла плакаться к матери, чтобы она помогла мне уговорить отца изменить решение.
– Ты можешь видеться с подружками на футболе, – заметила мама. Глаза у нее были пустые. Мне захотелось ее ударить. Я входила в особую «отборную» выездную команду. Но с теми девчонками не дружила. Мама это знала. А папа был помощником тренера. Он стоял за боковой линией и орал до посинения. Фу, хватит!
На стуле возник очередной «недопустимый» диск: «Pretty on the Inside» группы Hole (с песней «Teenage Whore» – «Малолетняя шлюха».) И папа снова меня наказал. Больше никакой музыки! CD-плейер был конфискован.
– Мама! – умоляла я. – Пожалуйста! Я просто хочу слушать музыку в своей комнате. Сделай что-нибудь!
– Я постараюсь, – вздохнула она.
Однажды, рано вернувшись с футбола, я направилась в свою комнату. И застала там маму, которая учиняла обыск! От неожиданности она подпрыгнула. Все стало ясно: это она таскала мои вещи к отцу… а потом разыгрывала сочувствие, когда я кидалась к ней. Совершенно абсурдная ситуация. Я ее даже не винила. Просто перестала ей плакаться.
Запрет на общение с подружками так и не отменили. Каждый день после школы я шла прямо домой и… сидела в тишине. Впрочем, это отнюдь не вдохновляло меня на выполнение домашних заданий по биологии. Напротив, я начала мечтать о побеге. Как исключение, я действительно очень любила одну книжку, которую мы читали на уроках английского: «Сепаратный мир» Джона Ноулза про интернат в Новой Англии. (Помните, как парень удачно прыгает с ветки дерева, а вслед за ним его более популярный и более спортивный товарищ Финеас тоже прыгает и ломает себе ногу? Красота!) Все это с точно таким же успехом могло происходить в «Диснейленде»: подростки, которые живут отдельно от родителей! Вот уж точно «сепаратный мир».