Как велит сердце
Шрифт:
– Подожди, - он повернулся ко мне. Я сняла с себя амулет и надела на эльфа, приподнимая ворот так, чтобы амулет соприкасался с телом. – Теперь пошли. – Петляя в дворцовых коридорах, лестницах, минут через десять пришли к спальне Дара. Рондэль постучал. Дарэль открыл и с удивлением уставился на нас. Но не пустил нас в комнату. Без приветствия начала разговор.
– Дарэль, я пришла отговорить тебя от поездки в Северный Лес до тех пор, пока не соберешь достойное сопровождение. Ты помнишь мои сны, когда я просыпалась от ужаса? В них я ходила за грань. Они повторялись, как предупреждение, которому я не вняла. Несколько
– Что ты еще, Иса, придумала, чтобы отговорить меня? – Вначале я не поняла:
– Ты о чем? Я рассказываю, что видела, такие сны мне снятся редко и пренебрегать ими – безумие.
– Я считаю это плодом твоей фантазии, не более. – Я умоляюще сказала:
– Прошу тебя, ради того, что было между нами, откажись. Я видела, как ты лежишь мертвый на снегу. – Его усмешка разрезала мое сердце:
– Надо же какое милосердие! У тебя есть кого жалеть, - кивнул на Рондэля, - его жалей. А может его оставить? А то и его убьют, и некому будет рассказывать сказки. – Проглотила обиду, не время для нее:
– Ты носишь амулет? Хотя бы амулет надень.
– Зачем? Моя невеста - мой амулет… - Я перебила его:
– Надень, прошу, только в дорогу, потом снимешь. Ты сам говорил, что это очень хороший хранитель. Дар, услышь меня, неужели сердце твое – камень мостовой? – Слезы невольно собирались в глазах, но я крепилась. Его насмешка откровенно стала ядовитой:
– Рондэль, твоя женщина откровенно пристает к чужому мужчине, а ты смотришь спокойно, – потом повернувшись ко мне, сказал. – Мое сердце окаменело только к тебе. Надо же какая ты…(он глотнул воздух и продолжил) заботливая. О себе сразу позаботилась, едва я покинул замок барона Эренлера, быстро нашла защитника в лице Рондэля. Хорошо защитил (кивнул на живот), скоро защита родится? – Я закрыла лицо руками, чтобы никто не увидел моих слез, отвернулась и побежала так быстро, насколько могла. Услышала только, как Рондэль сказал Дару:
– Дурак! – А через несколько секунд догнал меня. Внутри меня бушевала буря, но я оттерла слезы и попросила Рондэля:
– Проводи меня к карете. – Шли по безлюдным коридорам, по двору молча. Уже около кареты сказала:
– Я попыталась предотвратить беду. Береги себя. – Села в карету и вернулась домой. На работу не пошла, полностью переложив работу на Кайру. К вечеру стал болеть живот, тянуть вниз. Я легла. По моей просьбе Гота передала записку Элисии, которая сразу примчалась. Я попросила только об одном:
– Если меня не станет, прошу позаботиться о моей дочери. Ты все слышала от доктора, какой она родится. Ее нужно будет развивать, обучать. Производство поставлено на поток, тебе только отслеживать деньги. Кайра знает девочек, которые с полным правом могут заниматься моделированием. Не отказывай Даре в любви. – Мои слова Элисию испугали:
– Ты думаешь не о том, все рожают и ты родишь. – Я улыбнулась:
– Для меня - это вторые роды, Элисия. Я знаю, как рожают. У меня есть старшая дочь – Элена. Я многое тебе не рассказывала, но хочу рассказать сейчас. Вдруг больше времени не будет. – Начала с того, как в тот памятный день ругались Коля
– Никогда бы не подумала, что ты – иномирянка. Ты так естественно себя вела. Только поражала твоя честность и предприимчивость, не такие, как у нас.
– А чем я отличаюсь от других женщин? Я такая, как и все, - улыбаясь, ответила ей, - как будет вести себя человек, какой он, зависит от его внутреннего стержня. Слабенький стержень – сломается, крепкий – выдержит все. Ты – моя единственная подруга и поэтому прошу помощи у тебя. – Со слезами на глазах Элисия обещала выполнить все, о чем я просила. Потом мы попили чай и она уехала. Я уснула.
Рано утром тянущие боли усилились. Я поняла – сегодня рожу. Дала распоряжения Кайре, поручив ей, в случае моего отсутствия, выплачивать зарплату и следить за домом. Прислугу выстроила в ряд и сказала, чтобы присматривали за домом, не расслаблялись, и что у них скоро появится маленькая барышня. Заботиться им придется всем миром – она будет непоседа, так сказал доктор. Мои служащие больше обрадовались, чем напугались. Служанки потащили меня в спальню, принесли завтрак, который я съела. Но через час начались первые схватки. До частых схваток решила доктора не звать. Так промаялась до обеда. Послала кучера за доктором. Через час приехал доктор. Осмотрев, сказал, что уже скоро. Мои муки продолжились, но даже сильная боль не могла отогнать от меня нарастающее ощущение беды.
Роды начались, когда солнце стало клониться к закату. Доктор давал распоряжение служанкам, заставлял дышать, а передо мной стоял мой сон – как отряд едет по долине и въезжает в лес. Мне казалось, что я вижу, как убийцы смотрят из-за деревьев, выслеживают отряд, как убийцы рассыпаются цепочкой и начинают вести людей. Я закричала, громкий крик ребенка вторил мне. Доктор поздравил меня с рождением дочери, потом возился возле малышки, осторожно передал ее служанкам. Они в один миг вымыли, замотали и передали ее мне. Я смотрела на свое синеглазое черноволосое чудо, приложила ее к груди и плача сказала:
– Солнышко мое, ты мой самый большой подарок судьбы! Прости меня, Дара, если я не вернусь. Я сильно люблю тебя, но должна сделать то, что велит мое сердце – спасти твоего отца! – Девочка сосала, причмокивая, смотрела на меня своими умненькими глазками, а у меня разрывалось сердце. Дара уснула. Я передала ее Готе, сказав, что даже если я буду спать, а Дара захочет есть, то пусть прикладывает ее. Доктора не отпустила, велела приготовить для него еду и вино. Потом закрыла глаза и опять углубилась в себя.
Шло избиение (по-другому это назвать трудно). Парные мечи Дареля летали, длинный меч Рондэля блестящей молнией разил нападавших, но люди растерялись. Нападавшие усилили натиск, стражники стали падать один за другим. Эльфы переглянулись и ринулись в гущу противника. В рядах грабителей сильно поредело, но и защитников все меньше. Я глянула в карету. Анкалимэ с расшириными от ужаса глазами наблюдала за битвой. Разбойники уже добирались к карете. От злости на эту девицу, которой захотелось покрасоваться перед родичами в карете, я кинула на ее длинный полог, который оглушил ее и одновременно спрятал. Разбойник, заглянувший в карету, сказал: