Как взрослые
Шрифт:
Естественно, душу он мне изливать не собирался. Но, по крайней мере, я убедился в одном — у него нет злых умыслов по отношению к Рите.
Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вплыла расфуфыренная в пух и прах дочь Радомирского. Катерина Петровна, кажется. Или попросту — Котя.
— Приветики, не помешала? — легкомысленно протянула, дуя свои ярко накрашенные губки и наглым образом присаживаясь почти вплотную ко мне.
Я бросил в сторону Крынского свирепый взгляд, на что он только усмехнулся. Этот гад специально все подстроил. Можно было догадаться. Чертов интриган! Для полной картины не хватает только компрометирующих фото со
— Гошик, я хочу выпить, организуй чего-нибудь, — сразу начала качать права Катя.
— Айн момент, — сказал Крынский и вышел из кабинета, нарочно, очевидно же.
— Как давно мы не виделись, правда? — Как-то совсем тесно прижалась ко мне бедром девушка. Я отодвигаться не стал, скорее всего, тогда она примет вызов.
— Да, давно. А вы как здесь?
— Ну-у-у, — пригрозила наманикюренным пальчиком, — обойдемся без этих формальностей. На «ты». Я здесь развлекаюсь, скучно сидеть одной дома. А ты как здесь? Без жены? — насмешливо изогнула тоненькую бровь. Довольно неловкая игра в соблазнение.
— Я здесь по делу.
— И по какому же? — Ее лицо очутилось так близко, что мне все же пришлось отодвинуться. До чего же прилипчивая особа!
— Очень важному и, знаешь, веселиться мне совсем не хочется. — Конечно, Крынский не спешил нас радовать своим присутствием, а Котя не спешила сдаваться.
— Да расслабься, никто тебя не съест, — рассмеялась девушка. И как по заказу, положила руку мне на колено.
Я вздохнул. Вот не люблю такие ситуации, чертово воспитание не позволяет нагло отпихнуть руку или поставить на место эту доморощенную соблазнительницу одной емкой фразой.
— Кость, ты ведь так и не пришел на выставку, помнишь, я приглашала? — Наши лица находились на довольно опасном расстоянии: еще несколько сантиметров — и наши губы соприкоснутся.
— Прости, не смог, — слегка отодвинулся, Котя, заметив это, усмехнулась. Заправила локон за ухо и похлопала ресницами аки невинная ромашка.
— Жаль… Но у меня есть кое-что интересное. Мой бывший довольно известный художник, он часто рисовал меня… — словно невзначай ее декольте оказалось прямо у меня перед носом, — ну знаешь, полностью обнаженной… Очень красивый жанр, «ню» называется Могу показать тебе пару работ, они у меня дома хранятся.
— Я в этом ровным счетом ничего не понимаю, так что, боюсь, не оценю по достоинству. — Я перехватил ее руку, которая поползла вверх по моему колену.
Котя вновь надула губки. Благо, в этот момент Игорь все же появился в кабинете. Он вручил Кате коктейль, а сам принялся разливать по стопкам ром.
— Я не помешал? — ехидно усмехнулся, прикуривая сигару.
— Гошик, я рассказывала об Арсене, он обожал меня рисовать. Особенно после секса, говорил, что женщина после сеанса любви особенно прекрасна, — потягивая через трубочку коктейль, болтала Радомирская. — Мы сначала трахались, а потом он кидался к холсту, представляете? — Я посмотрел на нее — и все понял. Словно прочел ее, как книгу. То есть не увидел обложку и закрыл, а вот именно — прочел, увидев больше между строк, чем между ног, как это обычно бывает.
И кое-что вспомнил из прошлого. Женщина, которая когда-то поразила меня до глубины души, вот только со временем ее образ стерся из памяти, а сейчас я отчетливо увидел перед глазами мягкий овал лица, пшеничные волосы, заплетенные в пышную косу, морщинки у глаз (потому
— Очень жаль, что ты совсем не похожа на свою сестру… — вырвалось у меня, и я наблюдал за тем, как стремительно меняется выражение лица Кати: от недоумения до настоящего ужаса.
— Что ты сейчас сказал? — рядом раздался ледяной голос Крынского.
Я повернул голову и столкнулся с его взглядом. Мне кажется, стальной клинок ранит меньше, чем вот этот вот взгляд.
— Ой, а знаете, я же скоро улетаю в Милан. Костик, ты был в Милане? — попыталась увести нас от болезненной темы Катя.
— Хорошая попытка, Котик… — задумчиво протянул Игорь.
— Простите, я не должен упоминать о… — почему-то стал лепетать я, как первоклашка, написавший на заборе похабное слово.
— Ты знал Илону? — резко вскинув руку, перебил меня Крынский.
— Ну да, она дружила с моей мамой…
— Ах ну да, ну да… Котик, золотце, оставь нас, ладно?
Радомирская затравленно кивнула и вышла.
Мы молчали некоторое время. Игорь курил, а я взял в руки стопку и выпил залпом. Потому что отчего-то чувствовал себя крайне неловко.
— От вас, братьев Борисовых, одна головная боль. Что в детстве, что сейчас… — задумчиво произнес Игорь.
Я не мог понять, что же он имеет в виду. Не так уж часто мы пересекались, если бы не история с Лёлей и Киром, возможно, прохладно здоровались бы при встрече, не более.
— Что ж, нужно расставить точки над «і», чтобы впредь у нас не было недопонимания. Хочется со сносом здания отпустить прошлое. Теперь — навсегда…
Глава 23. На поверхности
Костя
— Оказывается, китайцы не зря придумали эту сказочку о красной нити судьбы, — начал тоном сказочника свой рассказ Игорь. — Вот только никакого романтического подтекста в нашем случае эта самая нить не несет. Кто-то решил поиздеваться над нами, связав наши судьбы воедино. Так что я давно перестал удивляться тому, что вся моя жизнь так или иначе связана с двумя мальцами. Местами это пугает, знаешь ли… — Он потер переносицу и глубоко вздохнул.
Я предпочел хранить молчание. Хотя это, скорее, потому, что из сказанного понимал ноль целых ноль десятых. Как говорится, смешались в кучу люди, кони. Поэтому иногда лучше заткнуться и внимательно выслушать собеседника, а потом уже пытаться разложить всё по полочкам.
Но собеседник мой не спешил продолжить свой рассказ. Он достал из кармана зажигалку, покрутил ее в руках, как диковинную вещицу. Но не найдя ей применения, отложил на столик.
— Смотрю на тебя иногда и не понимаю, кто передо мной. Вроде бы и не похожи вы с братом особо, но есть что-то общее, принадлежащее только вам двоим. Недаром говорят, что у близнецов очень крепкая связь и не только кровная, а духовная. Только ты совсем ничего не знал о Кире. — Крынский покачал головой, словно не знал, как продолжить. — Да кто вообще знает нас на сто процентов? Если даже мы сами порой не узнаем себя в зеркале… Так что, да, Кирилл Борисов был мальчиком с секретом. И именно из-за этого секрета… Да нихрена ты не понимаешь! — внезапно отчаянно выкрикнул мужчина и поморщился. Он не хотел откровенничать, вернее, не знал, как это делать. Я не собирался его подгонять, боясь, что он совсем собьется и не захочет говорить вовсе.