Как живете, Караси
Шрифт:
Благородный Карась дернул калиточку, но таоказалась запертою. Постучал. Постучал настойчивее.
– - Кого принесло?
– - раздался нелюбезный голос из-зазабора.
– - Мне быю -- промямлил Карась, -- Иннокентия Всеволодовича.
– - Нету его, -- буркнули по ту сторону досок.
– - А где он? Когдабудет?
– - По делам уехал. Насколько -- не докладывался.
– - А нельзя ли, -- не унимался Карась, припершийся в такую даль в поисках сына, -- нельзя ли его московский адрес узнать? Или хоть телефончик.
– - Не положено!
– - отрезал
– - А выю -- решился осведомиться Благородный Карась, -- вы его сотрудник?
– - Сотрудник-сотрудник, -- согласился голос, и заскрипели по дорожке удаляющиеся шаги.
Благородный Карась прильнул к забору, выискивая щель, и увидел-таки, как усаживается в шезлонг здоровенный бугай, затягивается сигареткою и аккуратно стряхивает пепел в один из розовых цветков. Увидел -- и тут же, почувствовав наплече неласковое прикосновение, обернулся.
– - Нехорошо подглядывать-то!
– - столь же неласково, как прикоснулся, произнес парень с плейером.
– - А еще с виду -- приличный человек.
– - Даладно!
– - панибратски обратился Человечек к Главному Редактору Модного Журнала, в кабинете которого и шел разговор.
– - Чего вам особенно стоит-то напечатать мою статейку? Вы даже можете пометочку сделать: не все, дескать, опубликованное выражает мнение редакции.
– - Дау нас уже восемь номеров наперед сверстано, странный вы человек!
– объяснялся Редактор.
– - Вы просто не в курсе специфики работы.
– - Сергей Константинович, -- сказал Человечек.
– - А вы вот это вот почитайте, пожалуйста. В смысле специфики, -- и протянул Редактору лист бумаги.
Редактор сначалавздохнул от назойливости упрямого и глупого посетителя, потом со скукою взглянул налист, потом скукасменилась любопытством, любопытство -- удивлением, аоно, в свою очередь, -- скорбной озабоченностью.
– - Откудаэто у вас?
– - О!
– - сплеснул руками Человечек.
– - У нас такого добрасколько угодно. Как дерьмамамонта.
– - И всё -- только наменя?
– - несколько даже удивился Главный Редактор, как бы оставляя в подтексте: и когдаэто я столько успел нагадить?
– - Что вы, не только!
– - успокоил Человечек.
– - А накого еще?
– - скорбная озабоченность отлетела, уступив место азартному интересу.
– - Садитесь-ка, садитесь поближе!
– - пригласил, ав микрофон, нажав кнопку селектора, бросил: -- Люда, я занят. Ни с кем не соединяй, никого не впускай.
Потом повернулся к Человечку, звонко хлопнул его ладошками по ляжкам, улыбнулся широко:
– - Дамы с вамию мы с вами, дорогой вы мой человек, мы с вами, если правильно дело поставитью мы с вами горы свернем!
Подвал прибрали, хоть от былого великолепия порядкане осталось и следа: шкафы косо сдвинули в дваугла, папки стопками разложили по полу, тут же рядом, записьменным столом, бывшим следовательским, расположился Интеллектуал лет под тридцать, разбирающий бумаги в свете настольной лампы. А двухметровое пространство у дальней стены огородили вмурованной в цемент поластальной решеткою, в результате
Полковник сидел накушетке, погруженный во внутренний мир, когдадверь отворилась, и вслед молодым людям, несущим компьютер, ксерокс, пачки бумаги и упаковки характерной вытянутой формы голубых конвертов, вошел Человечек, одетый в полковничий парадный китель.
– - Сюдапоставьте, -- распорядился.
– - Подключите и свободны. А вы, -отнесся к Интеллектуалу, -- подите покурите, полюбуйтесь нарозы. Я позову.
Покараспоряжения его исполнялись, Человечек приблизился к Полковнику, рассмотрел, как обезьянку в зоопарке.
– - Нелличкасказала: дело идет напоправку. Даю здоровье у вас! Завидую, честное слово, завидую. Положению -- отнюдь, аздоровьюю Но согласитесь: ничего нет и дороже насвете. Вы, надеюсь, не против?
– - продемонстрировал китель.
– Для вживания, так сказать, в образ. СистемаСтаниславского.
Полковник поднял голову и поглядел наЧеловечкас ненавистью.
– - А и зря вы так сверкаете очами, Иннокентий Всеволодович, ей-Богу, зря! Я ведь с хорошими известиями. Дело-то наше с вами закрутилось! Пробные шарики пущены и почти все сработали отлично. Капэдэ -- девяносто процентов. Очень высокий капэдэ! И стоит ли так переживать личное несчастье, когдаторжествует Идея?!
– - Что с Машенькою?
– - спросил Полковник.
Человечек, развлекающийся красивой работою японского ксерокса, отвлекся от него:
– - Вот видите -- мы уже говорим. Двашагадо сотрудничества. Что с Машенькою? А что с ней может случиться? Живет себе. Влюблена. Устроилась подавальщицей к Мак-Дональду: знаете, наПушкинской? Превосходно себя чувствует. Надо думать, скоро вас навестит. Но в общем-то, беспокойство ваше понятно. Помните Кьеркегора? Он утверждал, что человек окончательно реализуется только в миг смерти, адо тех пор непредсказуем. Так что полная гарантия машенькиной безопасности -- только вашаю -- подразумел Человечек Смерть.
– - Или очень уж хорошее поведение. Примерное. Ну, как у вас в лагерях пишут: стал напуть исправления.
– - Что будет со мной дальше?
– - выдавил Полковник.
– - Вопрос, свидетельствующий о возвращении жажды жизни, -прокомментировал Человечек.
– - Это обнадеживает, -- и продолжил развлекаться ксероксом.
– - Отличная машинка! Тоже ведь: предмет материальной культуры. Залюбуешься! Ах, да! О вашей судьбе. Я готов пообещать вам, что при искренней, -- подчеркнул слово "искренней", -- перемене в вашем ко мне отношении вы со временем обретете свободу. Но поверите ли вы моему обещанию, вот вопрос? Вы знаете, что я знаю, что вы -- профессионал. Натурау вас, судя по архиву и по личным моим воспоминаниям -- христианская не чересчур. Связей -- я имею в виду гэбэ, милицию, -- связей хоть отбавляй. Следовательно, получив свободу, вы непременно попытаетесь использовать ее, чтобы отомстить мне. Что, скорее всего, у вас и получится. Остается держать вас в тюрьме вечно. Но это -накладно.