Как живете, Караси
Шрифт:
Несколько разнервничавшийся Человечек походил, успокаиваясь, по подвалу.
– - Но, поверьте, только мечта, юношеская мечта. И в поле зрения я вас не держал, и не охотился, не выслеживал. Так что нынешняя встреча -- результат чистой слу-чай-нос-ти. Печальной для вас, однако, ведущейю как бы слово-то подобрать? Не подсобите? Вроде нехорошо сказать по-русски: к помудрению? Вот!
– - нашел, наконец, Человечек.
– - К покаянию!
Судя по тому, как долго и подробно, чтоб не сказать сладострастно, вел Молодой Человек Благородного Карася в кабинет ТоварищаМайоракоридорами и лестницами Учреждения, распоряжение помурыжить выполнял творчески и с любовью. Когдасовершенно обосравшийся
– - Ну!
– - сказал Товарищ Майор жестко и нетерпеливо.
– - Чем обязаны счастьем видеть вас здесь?!
– - Насколько мне известно, -- начал Благородный Карась, -- полковник Картошкин, Иннокентий Всеволодович, уволен в отставку, -- и, не дождавшись от ТоварищаМайорани подтверждения этой сентенции, ни опровержения, словом, никакой человеческой реакции, которая самим фактом своего существования моглауже как-никак подбодрить, вынужденно продолжил: -- Однако, он завладел совершенно секретными документами и использует их в личных целях.
– - Ну уж секретными, -- с подчеркнутым пренебрежением высказался Товарищ Майор.
– - Доносыю -- и долгим спокойным взглядом посмотрел наКарася.
– - Это, кажется, вашастатья?
– - извлек из ящикастолатолстый журнал и безошибочно раскрыл нанужной странице.
– - Вы так блистательно разоблачили наши безнравственные методыю даи не вы один. Нам просто бессмысленно теперь скрывать, что мы пользуемся доносительством. А если секретные в том смысле, что раскрывают доносчиковю Так ведь революционный процесс идет, перестройка. Многим приходится несладко, тому же полковнику Картошкину. Лес, как говорится, рубятю
– - И все-таки, -- не без робости встрял Карась, -- мне казалось, что без серьезной необходимостию
– - Нет-нет-нет!
– - решительнейшим образом перебил товарищ Майор.
– - Никак невозможно! Вот ведью -- углубился в журнальную статейку -- юсами пишете: "недопустимо, чтобы Комитет государственной безопасности занимался чем-либо, кроме наших внешних противников, аизбыток освободившихся сил, коли уж никак не в состоянии сократить, обратил наборьбу с мафией и коррупцией". Так что обращайтесь в суд, что ли. Или я не знаюю в милицию. В ЖЭК!
– - Отлично!
– - вскочил оскорбленный Карась.
– - Благодарю вас! Я получилю исчерпывающий ответ. Особенно насчет ЖЭКа.
– - Что вы, не зачто, -- отзывчиво отозвался Товарищ Майор.
– - Это наш долг.
Благородный Карась требовательно протянул руку и нанаивно-вопросительный взгляд ТоварищаМайорапояснил:
– - Пропуск! Могу я, в конце концов, выбраться из этогою здания?!
– - А-а-аю -- обрадовался, что понял, Товарищ Майор.
– - В конце концов -разумеется. Какие могут быть разговоры! И пропуск вам выпишем. Только предварительно зафиксируйте, пожалуйста, смысл заявления, с которым вы сюдаприходили. Собственноручно!
– - и подвинул по столу лист бумаги и шариковый, затридцать пять копеек, карандашик.
– - Это что, -- вопросил Благородный Карась, -- обязательно?
– - А как же! Поднимут очередную шумиху, кампанию. А у меня вот оно -- ваше собственноручное. Даи перед начальством отчитаться: как-никак, аминут десять служебного времени вы у меня отняли.
– - Понимаюю -- протянул Карась.
– - И в противном случае -- не выпустите.
– - Отчего же, -- возразил Товарищ Майор.
– - Выпустим и в противном. Рано или поздно -- непременно выпустим. Согласуем с начальствомю
Благородный Карась, оценив в полной мере "рано или поздно", покорно вернулся к столу и взял карандашик.
– - Только будьте ласковы, без общих фраз. Как вы этою -- кивнул
– - Вы вот так презрительно наменя смотрите, Иннокентий Всеволодович, -- не отрываясь от разборабумаг, продолжал Человечек, но тут вошел в помещение Некто, зашептал Человечку наухо. Тот покивал понимающе, авпитав информацию, с благодарностью гостя отпустил: -- Спасибо, спасибо, милый. Все правильно.
Милый исчез. Человечек помурлыкал с минутку под нос невнятный мотивчик, после чего сноваотнесся к глухо, принципиально молчащему Полковнику:
– - Итак, если не возражаете, -- бросил короткий, но пристальный взгляд, -авы, судя по всему, не возражаете, я покаоставлю архив тут. Мои люди разберут его по возможности, рассортируютю Вас я тоже оставляю здесь. Но не как главного хранителя, ав предварительном заключении. Помните? Попробую с максимальной точностью воссоздать условия содержания, которые в свое время предложили мне вы. Конечно, силы у нас послабее, но и пациентов поменьше. Наслучай, если кто-то особенно назойливый из ваших знакомцев будет вас домогаться, мы дадим им возможность с вами встретитьсяю И вы с полным самообладанием, как Штирлиц, объясните, что вот, мол, приютили у себя навремяю ну, скажем, племянников из Рязани. И что сейчас вам, к сожалению, совершенно недосуг. Договорились? Эти вот документики, горяченькие, по первой разборке мною обнаруженные, -- потряс Человечек пачкою листов, -- я забираю с собою и прямо сегодня дам им ход. Ну асо временем, когдая подготовлю для нашего с вами архивадостойное его помещение, мы и его, и вас тудаи перевезем. А покаотдыхайте, поправляйтесь, -- и Человечек направился к выходу.
– - Питание будет лефортовское, -- бросил, задержавшись наполпути, -- из расчетатридцать восемь копеек в день. Вы, помнится, уверяли, что это очень полезно для желудка. Сейчас, правда, инфляция, но, с другой стороны, у вас и организм не молодой, как был тогдау меня, потребности меньшею Будем считать: так натак. Всего доброго. Да, чуть не забыл, -- обернулся Человечек уже с порога, -чтобы у вас было больше искренности в актерских экзерсисах, если они понадобятся, ставлю вас в известность, что завашей внучкою установлено пристальное, я бы даже сказал: ревнивое, -- наблюдение. Так что в чрезвычайном случаею И не сверкайте так глазами!
– - прикрикнул вдруг гневно.
– - Вы уже семьдесят с лишним лет пользуете систему заложников. И -- ни-че-го!
– - Иван Николаевич ждет вас, -- сказаласекретаршаЧеловечку, едватот появился в огромных размеров роскошной приемной, и проводилак внутренним дверям, обитым кожею.
– - Добрый день, -- приветливо отнесся к Человечку Иван Николаевич, несколько нетвердо шагая навстречу по ковровой дорожке.
– - Рад видеть, -- и подал для пожатия руку.
Человечек, однако, демонстративно спрятал обе свои заспину, чем заставил ИванаНиколаевичавыкручиваться из чрезвычайно щепетильного положения.
– - Разрешение наособнячок подписали?
– - осведомился Человечек.
– - Вот, -- протянул Иван Николаевич тонкую папку красной кожи.
– - Сивцев Вражек. Сердце, можно сказать, Арбата.
– - Получите, -- изучив Разрешение и сопуствующие ему бумажки, швырнул настол Человечек папку поневзрачнее, зато попухлее, и вышел вон.
– - Не появлялся?
– - с порогаспросил Благородный Карась у открывшей дверь Супруги.
– - Девкаего звонила!
– - Почему -- девка?!
– - возмутился Карась.
– - Кто ж онаеще?
– - пожалаСупругаплечами.
– - Яю Я попросил бы тебяю выбиратью выбиратью выражения! Это, в конце концов, неинтеллигентно!
– - взорвался Карась.