Калейдоскоп (сборник)

Саражина Татьяна

Как-то у нашего сотрудника приключилась беда – умерла бабушка. Чтобы выказать ему свое уважение, весь коллектив пришел проводить усопшую в последний путь. Надо было, положив цветы у гроба, присесть в этой комнате и тихонько посидеть. По армянским обычаям в комнате негромко звучал дудук. Это – армянский вариант флейты. Это умный обычай. Ничто так не успокаивает человека, как звуки флейты. Вот, разбившись на группы, так как, все сразу в комнатке все поместиться не могли, стали заходить попрощаться с бабушкой нашего сотрудника. Горели свечи, пахло ладаном и каким-то медицинским препаратом. Села я на лавку и, посидев всего пару минут, вдруг ни

с того, ни с сего начала кашлять, – сначала тихо, потом все громче и громче. Всеми силами пыталась я сдержаться. Мне было крайне неудобно. Все взоры обратились на меня. Но я ничего не могла с собой поделать. Я кашляла и кашляла. Лицо мое побагровело, из глаз катились слезы. Я не знала, что мне предпринять в сложившейся ситуации.

Вдруг сквозь слезы вижу, как в комнату заходит моя русская сотрудница и собирается сесть на лавку напротив меня. Я с ужасом вижу, что сейчас произойдет нечто нехорошее, но не могу ее предупредить. Дело в том, что собиралась она садиться на лавку, на другом конце которой сидели две миниатюрные женщины из нашего отдела. Моя же коллега имела весьма солидные габариты. Она опустилась на самый конец лавки и женщины, сидящие на противоположном ее конце, взлетели в воздух. А она, молотя по воздуху руками и ногами в попытке как – то удержаться, летела на пол.

Люди, находившиеся в комнате, мгновенно разделились на три группы. Одни удерживали от падения гроб, на который рухнули эти две миниатюрные женщины, другая группа ринулась поднимать с пола мою русскую коллегу, а третья группа рванулась на выход из комнаты, чтобы не «потерять лицо», – они не могли удержать свою мимику в узде.

В дверях создалась толчея. Воспользовавшись ситуацией, и я выпорхнула из комнаты, продолжая страшно кашлять. И еле – еле отдышалась на улице, не понимая, что это со мной случилось. Потом мне объяснили, что «случилась» аллергия на формалин. Я вроде бы и не была виновата, но все равно мне было страшно неудобно. Так же, как и моей сотруднице. Так мы с ней вместе оказались в очень неудобной ситуации. Оконфузились, короче…

Опять услышали

Я проснулась от собственного крика. Рывком села на кровати. Перед глазами все еще отчетливо стояла жуткая картина: глубокая, наполненная жидкой грязью яма, в которую упал мой младший сынок. И… стал тонуть у меня на глазах, захлебываясь грязью. Я в это время находилась недалеко. Вижу, – уже грязь сомкнулась над головой сына. Я, страшно закричав, рванулась к нему. Упала на колени и сунула руку по самое плечо в эту яму и, схватив за волосы, вытянула наверх. Сын был спасен.

Сидя на кровати, я вся дрожала. О сне не было и речи. Встала, выпила корвалол и прошагала оставшуюся часть ночи по дому. Старалась забыть сон, а он никак не хотел уходить из памяти. Мне было очень страшно. Над моим сыном нависла смертельная угроза. Дело в том, что я часто вижу непростые сны. Сама этому не рада. И не хотела бы их видеть, но вижу. Видно, мое подсознание меня предупреждает: «Внимание! Что-то должно случиться. Будьте наготове!».

Я не находила себе места. Чем я могла помочь своему ребенку? Сын был уже взрослым, давно жил отдельно, работал в городе, тогда как мы с мужем живем в райцентре. Единственно чем я могла реально, на мой взгляд, помочь, так это – молитвой. Я точно знаю, какой мощной силой она обладает. Высшие Силы слышат ее. Считаю, что именно такие молитвы спасли моего старшего сына двадцать лет тому назад от неминуемой смерти.

Собралась и поехала

в город. Пошла в церковь. Народу там было – не протолкнуться. Оказывается, как раз в храм привезли чудотворную икону Божьей матери. Она была выставлена в церкви, чтобы каждый желающий мог помолиться перед ней за своих родных и близких. Да, еще к тому же было 14 октября – великий праздник – Покров Пресвятой Богородицы.

Стоит ли говорить, как истово я молилась и просила за сына! Домой я возвращалась уже значительно более спокойной. Я верила в помощь.

Шли дни, за ежедневными хлопотами страшный сон стал забываться. Казалось, угроза миновала.

Уже стояло лето. Приехал на выходные сын. Смотрю, а он прямо таки весь какой-то зеленый. Спрашиваю, что случилось. «Ничего, все нормально. Приболел чуток», – отвечает. И приехал почему-то в рубашке с длинными рукавами. Я всплеснула руками: «Да, что же ты в такую-то жару так оделся?» «Мне так удобно», – отвечает. Я, правда, не поняла, почему удобно, но не стала приставать. Парень взрослый, – сам знает, как ему надо одеваться. А когда поехали на лиман и сын вынужден был – таки раздеться, я увидела на сгибе локтя ряд швов. Тут-то ему и пришлось все рассказать:

«Я хотел поменять работу. Собирался на собеседование. Искупавшись, стал вылезать из ванны и поскользнулся. Махнул рукой, пытаясь удержать равновесие, и нечаянно скинул стакан с зубной щеткой на пол. Стакан разбился, а я упал, как раз на него. Сразу же из распоротой руки фонтаном хлынула кровь. Схватив махровое полотенце, обмотал руку и перетянул ремнем, пытаясь остановить кровь. Затем позвонил другу, чтобы приехал, как можно скорее. К его приезду (а он приехал очень быстро), уже темнело в глазах. Друг отвез меня в больницу, где и наложили швы на сосуд. Еще чуть-чуть и уже не спасли бы – много крови потерял».

Мне стало дурно от его рассказа. Сразу все всплыло в памяти: сон, мои страхи и молитвы.

И опять я была УСЛЫШАНА.

Отблагодарила

Нам часто пришлось переезжать из одного города в другой. Муж мой был офицером и в 1988 году служил в Закавказском Военном Округе. Службу он тогда проходил в Армении, в – Ленинакане, городе, который располагался высоко в горах.

Жили мы, в так называемом ДОСе, т. е… доме для офицерского состава. Дом был большой, на три подъезда, четырехэтажный, еще старинной постройки, прежде в нем жили русские офицеры. В большом дворе весь день слышался детский смех, и лаяли ничейные собаки. Собак подкармливали сердобольные жительницы нашего двора. Эти собаки взяли на себя функцию охранников. Зная всех наших жильцов в лицо, прогоняли всяких подозрительных личностей. Одна из таких собак, довольно почтенного возраста, облюбовала наш подъезд. Звали ее Серка, так как, ее некогда черная шерсть поменяла свой цвет – стала седой. На ночь она устраивалась на последней площадке лестничной клетки, прямо под чердачным люком. Несмотря на свой возраст, Серка все еще «приносила» щенят.

Вот и той осенью у нее появилось очередное потомство. Щенята были прехорошенькие, крепенькие и совсем друг на друга не похожие. Особенно славным был черненький крепыш с волнистой шерсткой, которая на солнце сверкала, как антрацит. Как-то днем мы услышали громкий щенячий визг. Выбежав из квартиры, увидели, что тот самый черный щенок лежит на полу, площадкой ниже. Видимо, сорвался и упал. Серка металась возле него, облизывая, не зная, чем ему помочь. Она смотрела на нас с мольбой, будто просила о чем.