Калифорнийцы
Шрифт:
– Что же?
– Когда он отправлялся за золотом, то потом, рассказывая о своем путешествии, говорил, что дорога была очень тяжелой, что ехать было нелегко... что-то в этом роде. И он всегда говорил "мы". Значит, с ним там был еще кто-то.
– Монтеро?
– Нет, Хесуса он оставлял дома. Твой отец очень доверял ему, потому что в свое время Хесус был сержантом в той, старой, армии, когда он сам был в ней полковником. Нет, скорее всего это был кто-то еще, о ком мы ничего не знаем.
– Гляди!
– Майкл вскочил на ноги, указывая на далекое облачко пыли над дорогой.
–
– Это Уин. Даже когда твой кузен куда-либо очень сильно торопится, он выезжает словно генерал на параде.
Эйлин Малкерин положила сыну руку на плечо
– Ты всегда был хорошим сыном, Майкл, хотя иногда я все же начинаю жалеть о том, что ты решил стать монахом. Ты ведь всегда так ловко управлялся с лассо и ружьем.
– Отец был хорошим. Очень хорошим.
Она улыбнулась.
– Да, это так. Это был прекрасный, честный и прямодушный человек. Я помню тот день, когда впервые увидела его. На нем была форма. Он выглядел таким сильным, самоуверенным, и хотя он и был наполовину ирландцем, но мне он тогда показался самым настоящим идальго. В то время он только-только возвратился из Чиуауа, из похода против апачей, а я приплыла на корабле из Ирландии.
У пристани ждал дилижанс, который должен был отвезти меня к дому моего дядюшки. Случилось так, что Хайме оказался там в это же время по какому-то своему военному делу, а я стояла на палубе у поручней.
– И у тебя были вот такие же золотисто-рыжие волосы?
– А что я могла с ними поделать? Остричь и спрятать в сундук? Конечно же, у меня и тогда были рыжие волосы, и он обратил на это внимание.
– Он мне тоже как-то раз рассказывал об этом. В тот раз мы с ним вместе ехали куда-то. Он сказал, что был так поражен твоей красотой, что едва не упал с лошади.
– Это неправда. Он никогда в жизни не падал с лошади, ни при каких обстоятельствах. А тогда... Мы увидели друг друга, и затем, сняв с головы шляпу и держа ее в руке, он подошел ко мне, чтобы помочь сесть в дилижанс. Он был очень галантным кавалером.
– Как Шон.
– Как вы оба. И ты, Майкл, и Шон, - вы оба похожи на своего отца очень во многом, и я считаю, что для вас это должно быть наивысшей похвалой.
Во двор ранчо верхом на запыленном коне въехал Уин Стендиш - серьезный молодой человек среднего роста и плотного телосложения. Выглядел он так, как и подобает человеку его положения - молодому бизнесмену, только-только начинающему приобретать известность в своих кругах.
– Они едут сюда, Сеньора. Остановить их было не в моих силах. Они даже разговаривать со мной не стали, и к тому же закон на их стороне.
– Ну и пусть приезжают.
Вдали показались всадники. Их было трое.
– Они ничего не получат. Ничего.
– До стрельбы дело доводить нельзя, - предупреждающе заметил Майкл. Я не потерплю никакого насилия.
– И я тоже, - добавил Уин.
– Так вы что же, предлагаете мне смириться и разом лишиться всего?
– Ничего не поделаешь, Сеньора. Они сильнее нас, и тем более, что придраться не к чему, все по закону. Ты должна им деньги, и пришло время возвращать долги.
– Да, но только это ранчо наше, и оно
Подъезжая к жилому дому ранчо, трое всадников придержали своих коней. Совершенно очевидно, что они ожидали неприятностей и заранее подготовились к этой встрече.
* * *
Зеке Вустон, был большим, неопрятного вида человеком. Всего несколько лет назад он перебрался в Калифорнию из Панамы, где был замешан до того сразу в нескольких весьма сомнительных предприятиях. Первым делом он постарался войти в доверие к капитану Нику Беллу, известному во всей округе авантюристу, которого Мичелторена назначил командующим над местными солдатами. Сам Мичелторена был человеком нерешительным, давшим своим солдатам полную свободу действий во всем, которой те непреминули тут же воспользоваться, поняв ее на свой лад как возможность грабить местных жителей, устраивать бесконечные пьянки и кутежи, а также совершенно безнаказанно по любому поводу и без повода палить из ружей. Путь из Мексики в Калифорнию был неблизкий, да и среди солдат было не слишком много желающих отправиться туда на службу, поэтому приходилось то и дело открывать ворота тюрем, и армия, переброшенная на север, в Калифорнию, состояла по большей части из отъявленных преступников.
Хорхе Фернандес, приехавший сюда вместе с Вустоном, был худ, как хлыст; он прославился на всю округу тем, что был одержим беспощадной жестокостью в обращении с лошадьми, индейцами и женщинами. Томас Александр был хозяином салуна на дороге, ведущей к Лос-Анджелесу. Он был заядлым картежником, промышлял контрабандой и вообще снискал себе дурную славу "плохого парня". Ходили слухи, что он, якобы, водил дружбу со многими из негодяев, что были объявлены вне закона, и теперь скрывались от правосудия в каньонах среди гор Санта-Моники.
* * *
Вустон собрался было слезть с лошади.
– Вам незачем себя утруждать, - сказала Эйлин Малкерин.
– Если у вас есть ко мне какое-то дело, то можете изложить его и так.
– Но Сеньора, мы проделали долгий путь, так что если...
– Двери моего дома всегда открыты для друзей и путников. Вы же ни к тем и ни к другим не относитесь.
– Так вот, значит, как? Ну ладно, Сеньора, я буду с вами предельно краток. Или вы сегодня же все сполна мне выплачиваете, или же завтра убираетесь отсюда ко всем чертям. Если вы уйдете сейчас же, то еще сможете забрать лошадей и свои пожитки. А если проторчите здесь до завтра, то уже не получите ни черта.
– Мы заплатим.
– Чем, интересно знать? Уж не сгоревшим ли зерном? У вас ничего нет, а из ничего нельзя сделать что-то.
Зеке Вустон склонился к луке седла.
– Мэм, завтра я вернусь и приведу сюда своих людей. Если вы не соизволите к тому времени убраться отсюда добровольно, то мы вас просто вышвырнем вон.
– Он криво усмехнулся.
– И мне наплевать, мэм, что станет с вами после этого. Я просто оставлю вас своим людям, а уж они с вами разберутся по-свойски.
– И вы называете этот сброд людьми?