Калигула
Шрифт:
Словом, выжил Фрасилл тогда. Выживет и сейчас.
Приближающемуся к походному шатру неспешным шагом императору предстало траурное лицо гадателя, поникшая его фигура.
— Все нужно поменять, государь, на сегодня, и чем быстрее, тем лучше. Спасение наше в том, чтобы успеть. Если не вернемся назад, то я уж и не знаю…
— Я еду в Рим, город ждет меня. Зачем возвращаться?
Уже напуганный слегка, недоумевающий Тиберий воззрился на Фрасилла удивленно. Ликторы [183] за его спиной загалдели.
183
Ликтор (лат. lictor) — особый вид госслужащих; упоминаются в истории со времени правления в Риме этрусских царей. Первоначально ликторы были исполнителями распоряжений магистратов cum imperio.
— Таковы знамения, — ответствовал Фрасилл важно. — Следуй за мной, государь, ты узнаешь то, что знаю я…
Зрелище, представшее взору Тиберия, расстроило императора донельзя. Его любимец, его красавец-змей! Отвратительные, гадкие муравьи, облепившие тело друга!
— Кто? Кто?! — закричал старик, затопал ногами. Забрызгал слюной…
Ликторы попятились к выходу, роняя фасции. Гадатель только головой покачал в ответ. Повременил, подержал паузу. Озабоченно потрогал лоб, разгладил продольную морщину на нем. Потом сказал императору, у которого дергались губы:
— Некто, пред величием которого мы бессильны. Даже ты, государь…
Император притих, поедал Фрасилла глазами, молчал. Молчал и гадатель.
— Удали всех, прошу, государь, и выслушай, — печально промолвил Фрасилл наконец.
Тиберий бросил короткое «вон!», и ликторы, крнечно, подчинились.
И тут Фрасилл объяснил Тиберию все.
Знамение есть знамение. Нужно только растолковать его… Кто, как не Фрасилл, скажет все, как есть? Кто еще в империи?
Муравьи, это образ. Более всего походит на муравьев кто? Не есть ли это собирательный образ черни?! А змей, это, конечно…
Вот тут Тиберий понял, похолодел от ужаса. Стал бледен. Итак, муравьи — это чернь, блестящий, красивый, большой змей — это Тиберий. И в Риме, куда он стремится попасть, ему предсказаны бунт черни и гибель от рук ее…
Дальше-то все понятно, дальше закрутилось все быстро. Бешенству старика сопротивляться не смог никто. Не встал на дороге у страха.
Это было похоже на бегство. Разбуженный преторианцами Калигула никак не мог поспеть мыслями, а уж действиями!.. Только что не гнали тычками из постели, не посмели, а так-то все перепробовали преторианцы. Всовывая ногу в сапог, споткнулся Калигула на пороге кубикулума, да помянул недобро Манию [184] …
184
Мания (др. — греч. — страсть, безумие, влечение) в древнегреческой мифологии — персонификация безумия, насылаемого богами на людей, преступивших закон и нормы морали. Мания отождествлялась с эвменидами. По дороге из Аркадии в Мессению, там, где Орест лишился разума после убийства матери, по сообщению Павсания (VIII, 34:1), находился храм Мании, ее именем прозвали также местность вокруг храма.
— Да… протянул над его ухом знакомый скрипучий голос. — Змея, и та у старика сдохла. И мы за нею вслед, если только не поумнеем.
Невий Серторий Макрон. Ну, и вот что теперь делать? Бежать доносить Тиберию? Ведь сколько намеков не пропускай мимо ушей, все равно не сделать вид, что не слышишь. Ведь ясно, что слышишь, да молчишь. Вот и донесет Макрон: я при нем такое! А он молчит, таится, значит, есть на уме злое…
Выпрямил плечи Калигула. Прошел мимо преторианского начальника, безо всякого слова в ответ. Пусть Макрон как хочет, думает…
Возможно, Фрасилл радовался изобретенной им сказке, что сберегла от гнева императора, от поисков виновных в гибели Аннуло. Радовался избавлению от опасности император. Спешил снова на Капри, в свою тихую гавань. Но не скажешь этого об остальных. А уж Калигула — от ненависти и злости разрывался. С каждым мгновением удалялась от него Друзилла, которую он не видел бесконечно долго. С каждым мгновением терялся вдали Рим. Гай горько упрекал Венилию [185] . Гай сетовал на Консуса [186] , оставившего Тиберия своим попечением.
185
Venilia —
186
Consus — древнеримский бог мудрых решений.
Но все это не спасало положения. И обманутый в надеждах Гай трясся в повозке, обуреваемый мыслями о смерти Тиберия. Смерти, которую можно и приблизить, раз она не спешит. Приблизить с помощью Невия Сертория Макрона, давно терзающего слух Калигулы соблазнительными намеками.
Меж тем, они достигли Астура [187] . На сей раз остановились на вилле Цицерона, недалеко от устья Стуры. Красивые места. Места слияния рек и моря часто бывают красивы. Но надо учесть и то, что сыровато тут, много испарений. Ветер с моря, влага, весенняя смена погоды, дороги, тревога за жизнь. Много ли надо старику на пороге семьдесят восьмого года?
187
Астура (лат. Astura) — река в Лации, на юго-востоке от Антия, или Стура. На одном из ее островов находился город того же имени с хорошей пристанью, а поблизости — одно из имений Цицерона.
Продуло Тиберия. Начался кашель, пришла лихорадка. Лекарь Харикл шутил поначалу:
— Ну вот, использовали и меня по назначению. Считаюсь личным лекарем императора, а лечу всех, кто его окружает. Здоровье цезаря в его собственных руках.
Это было не совсем правдой, скорей, полуправдой. Так, чтобы беспокоиться о жизни его, император не болел. Но часто посещала его сыпь на коже, да такая, что в люди не выйдешь. Ходил с лицом, обклеенным травяными пластырями, и кто, если не Харикл, их изготовлял? И ворчал на императора, объедавшегося жирным да острым. Начал Тиберий в последнее время задыхаться при ходьбе. Харикл все чаще брал за руку императора, чтобы послушать биение крови. Все чаще обращался он к императору с почтительной просьбой не пить вина. Это к кому? К тому, кого еще новичком называли в лагерях за безмерную страсть к вину не Тиберием, а «Биберием», не Клавдием, а «Калдием», не Нероном, а «Мероном»! [188]
188
Биберий от глагола bibere, «пить»; Калдий от слова caldum, «подогретое вино»; Мерон от слова merum, «чистое вино».
Харикл беспокоился, Харикл лечил, Харикл настаивал. Результатом этого стало то, что император как будто оправился несколько. Тут же подхватился старик, помчался в Цирцей. Не сиделось ему на месте, рвался он домой, на Капри. Утверждал, что только дома и выздоровеет, и никакой лекарь ему не нужен на Капри, лишнее это.
В Цирцее приглашены были император с остальными каприотами на игры легионеров, в их летнем лагере.
Летний лагерь представлял собой небольших размеров крепость, окруженную высокой бревенчатой стеной. По откидному мосту, протянутому через ров, прошли император со свитой в пределы лагеря. Внутри все обустроено просто, собственно, ничего иного и не предполагалось. Сторожевые вышки у стен. Загон для лошадей, псарня. Значительное пространство прямоугольной формы, тщательно разровненное землемерами, даже с насыпным грунтом, место солдатских тренировок. Открытая арена, находящаяся в низине. Вокруг арены двухъярусная скамья, высоко над песком. Императорское место, за неимением других отличий, украсили покрывалами, приподняв несколько над общим уровнем. Что ж, это понятно, лагерь легиона в Цирцее не каждый день принимает таких гостей. Здесь все скромно, и нынешнее счастливое исключение не повод для перемен, во всяком случае, перемен серьезных. Напротив арены, на холме, расположена деревянная крепость, усиленно охраняемая ветеранами, место, где обитают легат, трибуны и префект легиона во время пребывания в лагере. Все остальные строения из дерна и земли, с небольшим вкраплением бревен. Понятно, это места проживания легионеров.
Предполагались игры, обычное развлечение легиона, оно же и учение. И каприотам было продемонстрировано все: упражнения с тренировочным оружием, более тяжелым и громоздким, чем боевое, бег, прыжки, плавание. Все под руководством суровых и безжалостных ветеранов. Они не учли отсутствие терпения у императора, они этим пренебрегли. Отослали легионеров на марш с полной выкладкой, а в конце его еще продемонстрировали на Стуре, катящей воды к морю, способность легиона к форсированию водной преграды…