Каллиграфия
Шрифт:
– Возвращались мы с поля, шли, значится, мимо. Глядь - а на дороге ваш, значится, драндулет. Стоит, дымится, - повествовал пастух.
– Каким-то зеленым дымом, - подхватил второй.
– Хлор. Это был хлор, - надрывно кашлянул Кимура.
– Кабы не дыра, что вы проделали, нам, значится, нипочем бы вас не освободить! Он вот, - указал овчар на товарища, - раздобыл лом. И вовремя, надобно сказать, раздобыл. Помедли он малость, и вы с вашей барышней,
– Джулия? Где она? Что с ней?
– вскочил с земли Кристиан.
– Барышня-то? Покуда без сознания, но ничего, очухается! И не таких в чувство приводили. Памятую, матушка моя прошлым летом угодила, значится, в пруд, а плавать-то ни-ни...
– Да погоди с историями, олух ты этакий! Тебе только дай лясы поточить! Пущай его оклемается, - урезонил болтунишку сосед.
– У нас овцы, не ровен час, разбредутся. Поди, загони в стойло!
– Вам бы это, после хлора, пропустить стаканчик-другой, - участливо посоветовал на прощанье “олух”.
– Авось полегчает?
Поначалу могло показаться, будто Джулия преспокойно дремлет под кленом, расстелив шелковистые волосы по траве и накрыв ладонью живот. Ни дать ни взять, спящая красавица. Но Кристиана в заблуждение не введешь. Окинув тетрапед презрительным взглядом, он, пошатываясь и щурясь от ослепляющего солнца, побрел к дереву.
«Растереть мочки ушей, сделать искусственное дыхание, массаж сердца, - проносились в мыслях обрывочные инструкции.
– Что там еще? Свежий воздух - в наличии, длительный покой - обеспечим».
Потом как-то невпопад ему на ум пришло Байроновское двустишие: «Не может проницательность сама постичь бездушие под маскою ума. Праксис, гнилое отродье!
– воспылал гневом Кристиан - Чье бы поручение ты ни выполнял, тебя настигнет возмездие!»
Однако, если бы не Праксис, подумалось ему погодя, если б не камера удушья, надменная итальянка едва ли стала бы откровенничать на столь щепетильную для нее тему. В состоянии измождения она была самим воплощением покорности, и Кимура тешил себя надеждой, что покладистость ее явилась следствием не только нехватки кислорода.
А Джулия, притворщица, давно уж оправилась и, заслышав приближающиеся шаги, чутко приоткрыла один глаз. Прежде чем Кристиан опомнился, она уже сидела на недосягаемой для него высоте, вскарабкавшись по ветвям клена в гущу листвы, и смотрела на учителя сверху вниз, как смотрит кошка, загнанная на дерево сворой псов.
– Стоп! Дальше ни шагу!
– предупредила она, подобравшись на ветке.
– Наверное, ты имела в виду «выше ни шагу»?
– с кривой ухмылкой пошутил Кимура. Но шутка успеха не возымела.
– Спускайся, не дури! Ты ведь знаешь, что, если я полезу тебя снимать, ничего хорошего не выйдет.
– Оставьте меня в покое! Что вам за дело?!
–
– Отравление хлором может повлечь весьма тяжелые последствия, - задрав голову, проскандировал человек-в-черном.
– Трахеит, токсический отек легких...
– Чушь! С моим самочувствием полный порядок!
– огрызнулась Венто, вспыхнув, как зарница.
– Видно, тебя исцелило твое свечение, - пробормотал Кимура.
– И всё-таки, - приступил он снова, - довольно заниматься глупостями!
– Я так просто не дамся!
– крикнула сверху Джулия.
– Не знаю, что я наговорила вам под куполом, но примите к сведению, я забираю свои слова назад!
– Э, нет! Сказанного не воротишь!
– отозвался Кристиан, закидывая ногу на сук.
«Вот напасть!» - проворчала беглянка. Что тут прикажете делать? Клен хоть и высок - да не бесконечен. Когда-нибудь и макушка замаячит. Джулия расправила плечи, отважившись на неслыханную подлость: укротить преследователя световым лучом. Главное сконцентрироваться... Вдруг она просияла: табличка хранительницы! В портфеле, под растерзанным куполом тетрапеда! Как бы так изловчиться? Во взгляде ее полыхнула молния: сейчас или никогда.
– Получайте!
Кристиан уставился на нее расширенными от ужаса глазами. Первый световой залп прошел мимо цели, зато второй нанес обидчику довольно ощутимое поражение: схватившись за голень, он с глухим стоном повалился на землю.
– Ай да я! Ай да молодец!
– обрадовалась девушка и в два приема очутилась возле поверженного учителя.
– Забудьте всё, что я мела в бреду, - повелительно произнесла она.
– Мое признание аннулируется, ясно?
Кристиан вновь застонал и попытался было подняться, но ожог болел до того нестерпимо, что казалось, будто ногу поджарили на огне.
– Откуда столько жестокости?
– только и смог вымолвить он.
– Это не жестокость, а самозащита, - злорадно пояснила Джулия, после чего немедленно ретировалась, припустив к искореженной машине.
Глава 25. Шаг навстречу
Тут, конечно, не помешало бы совершить стремительный бросок и загородить ученице путь, чтобы не вздумала соваться к злополучному тетрапеду. Но тот, кому хоть раз приходилось двигаться с поврежденной ногой, знает, каково это - бежать наперерез, когда у самого болезненная рана. Закатав рваную штанину, Кристиан оглядел ожог: зрелище, надо заметить, не из приятных. Аптечки поблизости нет, дружеского плеча и подавно. Джулия улепетывает со всех ног - только пятки сверкают. Уж на ее дружеское плечо нечего и рассчитывать. Предательница высшей пробы. Знать бы, что она затеяла...