Камаэль

Люук Найтгест

– Эмиэр, ты уверен? – пусть Лаирендил открыл глаза самым последним, из них всех он выглядел самым соображающим.

– Уверен. Возьмёшь к себе Элиаса – отвечаешь за него головой. Я постараюсь подать вам сигнал, как только мы доберёмся хоть до куда-нибудь.

Дракон кивнул, а я дал коню шпор, заставляя его сорваться с места. Есть вещи, которые мы не можем увидеть – звук падения, хотя сам процесс вполне может быть зафиксирован нами; пение скрипки, хоть мы и видим, как натёртый канифолью смычок касается струн; трель соловья, скрывшегося в ветвях. Некоторые вещи мы не можем услышать. Почувствовать. Понять. Мы принимаем всё на веру, как данность, не желая что-то видеть, слышать, чувствовать, понимать. Да и зачем, когда до нас жили миллионы других людей, которые всё доказали. Нам не дано управлять ходом времени, дуновениями ветра, приливами и отливами. Всегда есть что-то,

что выше нас, сильнее. Я смог обмануть смерть. Но всё равно чувствовал на себе её дыхание, внимательный, ехидный взгляд, кажется, мог услышать тихий смех. Умнее ли я? Нет. Хитрее ли я? Нет. Упорнее ли я? Нет. Нам дали уйти. Дали набраться сил и уйти. Мне казалось, если я найду ответ на вопрос «Для чего?», то всё станет на свои места, мозаика, наконец, сложится, и я смогу увидеть полную картину. Дано ли мне увидеть её по-настоящему? В этом я сомневался.

– Если ты и дальше будешь мучить себя этими вопросами, ты станешь слаб, мой однокрылый. – В пути, словно продолжая недавно прерванный разговор, вдруг произнёс Аэлирн. – Ты потеряешь веру в себя, в свои удивительные силы, едва ли сможешь поднять меч. А когда окажешься загнанным в угол, единственное, что ты сможешь сделать – ещё раз задать себе все эти вопросы. Ты, так или иначе, спросишь себя об этом, мне ли не знать. Но есть разница между тем, спрашивать себя об этом, лёжа в постели с мужьями, разморенным от страсти и удовольствия, в спокойной стране, или же – сидя в углу, пропахшем кровью и смертью, твоим собственным страхом. Выбирай, Льюис. Ответы будут зависеть и от этого тоже.

С этим было трудно поспорить. Но что-то мне подсказывало, что я всё равно очнусь загнанным в угол, затравленным зверем, обезумевшим от страха. Лорд Роул ясно дал мне понять, что он знает о моих силах, о моей сути куда больше меня самого, что в этом смысле перевес на его стороне. Когда я явился в этот мир вновь, пьяный от жажды мести, всё мне виделось таким ничтожным и мелким, что теперь мне становилось совестно и мерзко от себя самого. Мою голову забивали легендами о том, как Павшие вырывались из Долины и стремились утопить мир в крови, как эпохи окрашивались в алый, как несколько веков прошли в тяжкой борьбе с этими порождениями самых чёрных желаний и страстей. И в то далёкое время, когда мальчишка Льюис пытался добраться до Совета и только должен был возложить на свою голову корону, мне казалось, что нет существ сильнее, чем Павшие. Что никто не сможет совладать с ними. Теперь я взглянул на ситуацию с другой стороны.

Раз в несколько сотен лет обязательно родится такой маг, чьи силы будут столь остры, что сама материя мира будет от них плавиться. Павший же, а точнее тот, кто им становится, добивается таких результатов, оттачивая их за гранью. Там, где мешает только абсолютная тишина и отсутствие каких либо ощущений. Поэтому мы видим иначе, чувствуем иначе, слышим, но на этом всё и заканчивается. Достаточно ли этого, чтобы одержать победу? Над одним вампиром и, может, даже сотней – да. Но над идеей? Над безумной идеей, вложенной в их головы, давшей им почувствовать себя всесильными? Стоило пытаться, чтобы знать – я и многие другие, желающие мира, смогут проснуться после того, как уснули, смогут снова радоваться жизни и спокойствию, наслаждаться чистым воздухом, не наполненным выхлопными газами и порохом. Но чтобы этого добиться, нужно убрать с пути многих. Дипломатия никогда не была моим коньком, и Джинджер знал об этом. Готов ли он был вдруг начать получать вести о сгоревших городах, о погибших доверенных лицах? И не жалел ли он о том, что когда-то решил напасть со спины, прервать мою жизнь? Список вопросов рос с каждым днём в геометрической прогрессии, но я не уставал пытаться найти ответы, вычёркивать бессмысленные вопросы и добавлять новые.

Следы коня гонца отпечатались на сырой дороге просто восхитительно, и у нас не оставалось сомнений, куда ехать, куда направиться в следующую очередь. Мы даже почти нагнали его, но тот всё же въехал в город раньше нас, а это означало, что нам, может быть, придётся, прокладывать путь себе силой, а это ничуть не будет способствовать тихому проникновению и отсутствию внимания.

– Что собираешься делать, Льюис? – поинтересовался Аэлирн, поравнявшись со мной и коснувшись моего плеча.

– Проследим за ним осторожно. Я уверен, что он несёт вести Вайнеру. – Уложив ладонь поверх его, я слегка сжал пальцы, не сводя взгляда с ворот. Стража уже начинала поглядывать на нас. – Если сейчас не впустят, обогну город.

– Ты успел запомнить его ауру?

– Да, даже если он и пытался её прятать.

Нам не

задавали вопросов – лишь окинули взглядами и подняли ворота, пропуская в кипящий жизнью город. Покрытые камнем мостовые, чистые стены и сверкающие окна, на крышах высоких домов вились тёмные флаги. В общем, город ничуть не походил на то, что мне уже доводилось видеть. Он казался таким чистым, спокойным и светлым, что с трудом верилось, будто это место возвели Тёмные. Но, как поспешил меня утешить Аэлирн, его, в самом деле, строили не Тёмные, и всё сразу встало на свои места. Хотя воздух так и был наполнен чем-то необъяснимо-свежим, необъятным, от этого ощущения кружилась голова, но моя приземлённая задница не позволяла воспарить к небесам. Более того, крылья свои я так и не приобрёл и считал это более чем хорошим знаком.

– Когда-то в этом районе можно было купить девушку и выпить, – улыбнулся Аэлирн, ностальгично оглядывая чистые улочки. Несмотря на раннее время, мимо нас уже сновали туда-сюда хмурые дроу, то и дело бросая на нас настороженные, полные затаённой жажды крови взгляды. – Совет, правда, это не одобрял, и владельцам заведений пришлось уйти в более тихое место. Не поверишь, но они возвели свой небольшой городок, прямо у стен этой сверкающей чистоты. Там всегда было весело, не то что здесь – деловые, возвышенные эльфы, задирающие носы так высоко, что можно ими облака прорезать.

– Ты родился здесь? – поинтересовался я, впрочем, не теряя бдительность и внимательно следя за аурой гонца.

– Нет, что ты. – Павший прыснул. – Дом Белого ветра никогда бы не позволил наследнику родиться в подобном месте. Мне лишь выпадал шанс иногда сбегать подальше от церемоний, надоедливых созерцаний и бесед, определяющих, на ком я должен жениться, какие владения должен взять под свою опеку. Не удивлюсь, если Джинджер перевёл в тот городок всех Светлых, и они там глотают пыль нищеты.

– Тёмных так много, – пробормотал я, спешиваясь и ведя коня под уздцы. Я видел, куда направился гонец – высокий забор с острыми пиками огораживал поразительно живой и привлекательный сад. Даже отсюда я чувствовал пьянящий запах цветов, пусть и приглушённый продолжающимся дождём. А позади всего этого великолепия раскинулась усадьба. Стража у ворот зорко поглядывала по сторонам. – Где они были раньше, Аэлирн?

– Территории Тёмных за рекой Нира не так уж малы, как тебе кажется. Просто наши собратья научились строить города под землёй, и их там великое множество. Мне никогда толком не удавалось исследовать те земли, но я почти на сто процентов уверен, что им было тесно.

– Предположим. Оставляю коней тебе. Мне надо пробраться в усадьбу.

– Льюис, будь осторожен. Не буду тут мозолить глаза страже – наведаюсь в городок пороков и погляжу, что там происходит.

Я кивнул, попробовал улыбнуться, но тем и ограничился, а затем двинулся вдоль забора, пытаясь найти место, откуда стража не будет меня видеть, и вскоре перемахнул через забор, лишь чудом не насадившись на острые серебряные пики. И хотя я бы предпочёл к этому забору не прикасаться вовсе, лёгкое покалывание в ладонях даже взбодрило меня, но идти всё равно приходилось осторожно. В саду было поразительно тихо, капли дождя шелестели по листве деревьев и ухоженных кустов. Тугие бутоны роз и шиповников свернулись, скрываясь от капель дождя, но мне казалось, будто бы всё вокруг давно вымерло – ни садовников, ни прислуги, да и свет в усадьбе не горел, с какой стороны я к ней не приглядывался. Да и на участке не было вроде бы никакой стражи, и это начинало меня несколько напрягать. «Гонец прибыл раньше нас. Если он собирался докладывать о нас, то здесь должен быть разворошённый муравейник, а не кладбище. – Лихорадочно металось в моей голове, пока я обходил за кустарниками здание и выжидал хоть какое-то движение. Меня не покидало ощущение, что я ступил в ловушку.» Позади усадьбы разместилась уютная беседка, вблизи которой вкрадчиво и ласково журчал фонтан, но и здесь было пусто. Увитые плющом колонны казались невесомыми, воздушными, лёгкими и даже ломкими, а оттого крыша словно бы парила в воздухе, украшенная зеленью растения. Когда же мне удалось пробраться к чёрному ходу, дверь открылась, и я не был особо удивлён. Даже приготовился оборвать жизнь вышедшего единым ударом, но замер, когда на меня уставилась абсолютно перепуганная эльфийка. И она выглядела столь знакомо, что я на мгновение опешил и растерялся, а она пребывала в не меньшей растерянности, прижимая к себе корзину с бельём. «Где я мог тебя видеть? – истерично пронеслось в моей голове, пока я возвращал Саиль в ножны и поднимал раскрытые ладони, показывая, что не собираюсь атаковать. – Куарт, какое знакомое лицо!»