Камаэль

Люук Найтгест

– Вы побледнели, Ваше величество. – Ухмыльнулся маг, слегка сощурив алые глаза. Он был чистокровен, как никто другой, я это чувствовал. Старый, мудрый вампир, хитрый и засунувший лапы в такие таинства, какие, наверное, и моему отцу не снились. Самый опасный из всех приближённых Джинджера сейчас сидел рядом со мной и беспечно покачивал ногой. – Вам опять нехорошо?

– Я в полном порядке. Если, конечно, не учитывать зверского голода. И одного немаловажного факта. – Мужчина быстро моргнул пару раз, изображая на лице живейшее любопытство. – С чего бы придворному магу держать меня в таком уюте, вместо того, чтобы доставить в Лар-Карвен или Беатор?

– О, мой дорогой, простите великодушно, я совсем никудышный хозяин! – словно не услышав моего вопроса, Джером поднялся с пола и проплыл к столу, принимаясь слегка позвякивать посудой и столовыми приборами. Тихо мурлыкая себе что-то под нос, маг, кажется, улыбался, хоть

я видел лишь его прямую спину и слегка покачивающийся хвост. Наконец, он вернулся ко мне, поставил рядом бокал пряного вина, а после, вооружившись вилкой, подцепил кусок мяса и поднёс к моим губам. – Не бойтесь, не отравлено. – И, чтобы убедить меня в подобном, немедленно съел предложенное, но следующий кусок лакомства задержал у моих губ. – Ваш желудок столь жалостливо мурчит, Ваша светлость, что мне становится совестно за столь долгое заключение.

Отвечать на мой вопрос маг не торопился и кормил меня так, словно всю жизнь только то и делал, что подносил еду к королевским губам. Мне почему-то представилось, как он сидел бы у ног моего отца и с точно такой же очаровательной улыбкой протягивал к нему собственное распоротое запястье. Картина была столь неожиданной, резкой, отчётливой, что меня вновь пробил ледяной пот, и я охотно принял вино, пусть в первый момент мне и показалось, будто я глотаю густую кровь. Но то было лишь наваждением, игрой воспоминаний и прошлого, что смешались для меня в эти мгновения в одно единое целое. Наконец, маг закончил со своим чёрным делом и улыбнулся мне куда более обольстительно:

– А зачем мне увозить вас куда-то, мой дорогой Король? Я застал вас врасплох, воспользовался вашей слабостью, и даже не смог толком полюбоваться на настоящего Павшего в действии. О, какое редкое явление! Мне прежде не доводилось такого видеть. Павший в настоящем теле, принадлежащем ему, из плоти и крови. – Глаза его засияли абсолютно маниакальным образом, и он, подавшись вперёд, почти коснулся губами моего плеча, я ощущал его ледяное дыхание. Острые его ногти прошлись по моим кистям, боль вспыхнула и угасла, а через пару мгновений я чувствовал, как по рукам стекают капли крови. – Горячая, живая кровь, бьющееся сердце, яростная душа, наполненная необъятными силами, – жадно шептал он, мелко содрогаясь. Его ладонь замерла над моим сердцем, пальцы дрогнули, а затем ногти впились в кожу, мясо, встретились с рёбрами. Я стиснул зубы, зажмурился. – Подумать только, какая выдержка. Какая регенерация! Ни одной чистой кровью подобного не добиться, ни одной магией, ни одним научным прорывом. Это феноменально!

Он надавил сильнее, и я почувствовал, услышал хруст костей, сжал челюсти до боли, но не посмел обрадовать его собственными криками и стонами боли. Кровь струилась по рукам и торсу, боль пульсировала в венах, вживляемая умелыми руками мага. От неё сердце начинало колотиться в груди в совершенно безумном ритме, судорожно и истерично, причиняя лишь большую боль. Когти его медленно двинулись вниз, распарывая мою плоть, я задышал чаще, пока мог это делать, пока кровь не хлынула горлом. Она выливалась толчками, постепенно окрашивала шкуру барса в алый, мне становилось всё холоднее. Вампир отпрянул, глядя на меня раздосадовано и, кажется, обиженно, надул губы и вскинул брови:

– Ничего не понимаю! Ты же Павший! Ты обязан исцелиться.

– Двимерит, сукин ты сын, – просипел я, стараясь даже не дышать. Глаза слезились от боли, тёмные пятна плясали перед взором. – Сними его, и я сделаю всё, что угодно!

– О, нет, мой дорогой Король, так неинтересно. – Маг склонил голову на бок и почти нежно провёл пальцами по краям ран, заставив меня зашипеть от боли и крепко зажмуриться. Любезно преподнесённый мне ужин торопился наружу, но я сдерживал ком в желудке из последних сил. – Без двимерита и я могу совершать невероятные чудеса. Но мне казалось, что Павшие выше этого, выше материи. – Он поднёс к своему лицу руку, перепачканную в крови, и жадно слизнул алую жидкость, издал блаженный стон, прикрыв глаза. – Мне довелось видеть твою мать, Король, когда Аэлирн владел её телом. Двимерит для него был лёгкой помехой, подобно песчинке в сапоге. Неприятно, но с этим можно жить. Так чем хуже ты? Ты, обладающий собственной плотью, волей, что вернула тебя к жизни, пусть и ради мести?

От его болтовни начинали зудеть уши, я злился и готов был влезть на потолок, лишь бы не слышать патоку его голоса, лишь бы сосредоточиться на исцелении собственных ран. А кровь меж тем стремительно утекала, пальцы рук холодели. Маг всё болтал о восхитительных способностях Павшего, вдруг вскочил на ноги и начал расхаживать передо мной, яростно жестикулируя. Его глаза были полны страсти и безумия, гениальности, которую мне было не дано охватить всеми чувствами Павшего. Я отдалялся от мага, позволил себе прикрыть глаза. Тело молило о пощаде, о заботе и тепле, о

нежных прикосновениях и ласке, в душе же кипела жгучая обида и жажда отомстить, не давая умереть до того, как цель будет достигнута. Я ухватился за этот спасительный огонь так крепко, как только мог, силясь обратить его во благо. Но чёрное пламя жгло ладони, не желало покоряться и подчиняться моей воле, а я подобное совершенно не люблю. Быть Павшим и не владеть собственными силами – оскорбительно, можно сразу стать посмешищем. И чёрт с ним, с созданным порталом, с заговорёнными клинками, это может сделать любой достаточно сильный и сообразительный маг! Пламя вырывалось из-под контроля, я видел, как оно отхватывает от меня кусочки – вроде бы небольшие, незначительные, но я с ужасом ждал того мгновения, когда оно поглотит всё на своём пути, превратив меня в бездумного демона, машину для убийств, какими знали почти всех Павших. «Мне есть, для чего жить. – Убеждал себя я, беспощадно засовывая руки в пламя, силясь отыскать его мрачную сердцевину, борясь с болью. – Я уже столько сделал, что отступиться сейчас будет просто глупо. Возьми себя в руки, Эмиэр. Это то, что ты получил, сбежав из Долины.» Огонь ревел и вспыхивал лишь ярче, чем сильнее я бесился и пытался успокоиться, тем беспощадней он становился. Я пытался воззвать к своему ледяному спокойствию, однако обнаружил, что его и вовсе нет, а может даже не существовало, и в этот момент мне стало страшно. Я завладел той силой, которую не мог обуздать, мне не хватало опыта, чтобы понять её суть. Да что уж там, когда я дал себе клятву вернуться и отомстить, я едва ли знал самого себя! Но и умереть просто так, ничего не сделав, не узнав, что с братом, я не мог. Я не мог просто сдаться из-за того, что мне распороли брюхо, как подзаборной псине. Тело становилось всё боле непослушным, холодным, я чувствовал, что ещё немного и точно снова провалюсь во мрак Долины, однако это было бы глупо. Я обиделся. Расстроился. «Неужели так сложно делать что-то вместе? – почти с отчаянием подумал я, теперь не засовывая руки в пламя, но мягко поглаживая его, едва касаясь антрацитовых языков, лаская их кончиками пальцев. – Закончим со всем этим и снова будем с Виктором и Аэлирном.» На мгновение мне показалось, что огонь хищно заворчал, затем притих, а после внутри него стало едва заметно мерцать светлое зёрнышко. В груди стало теплее, тьма отступила, я едва приоткрыл глаза. Губы слиплись и казались высушенными палящим полуденным солнцем, в горле разверзлась пустыня, на языке чувствовался привкус крови, а всё тело содрогалось от холода и слабости.

– Какая чудесная регенерация, – бормотал где-то в районе моего пупка маг, склонившись так низко, что почти касался кончиком носа моей кожи. – Никогда подобного не видел, даже под заклятиями лучших целителей. Сложно было? Ну да, ты же умер, что я вообще говорю. Что ты теперь чувствуешь?

– Голод, – сипло пожаловался я, закрывая глаза и открывая их снова, пытаясь собраться с силами. – И жажду.

Джером расплылся в улыбке, а затем потянулся и расстегнул оковы и на моих руках, и на моих ногах под моим удивлённым взглядом. Вампир поднялся на ноги, затем прошёл к столу и отодвинул для меня один из стульев.

– Ты не боишься, что я нападу на тебя? – изумлённо поинтересовался я, с трудом поднимаясь на ноги и шатаясь, как деревце на ветру. Подойдя к предложенному мне стулу, я грузно опустился на него, почти что плюхнулся.

– Ты сейчас и младенца победить не сможешь. Какой смысл мне бояться только что воскресшего мальчишку, который едва ли удержит в руках вилку? – проворковал вампир, подкладывая мне еды и придвигая стакан с молоком. Я чувствовал себя абсолютно опустошённым и неожиданно благодарным мужчине, который должен был быть моим врагом. Он и был моим врагом. Но я знал, понимал, что сейчас мне с ним не справиться, даже если пламя внутри меня и начало всходить первыми ростками. – Тем более, я рассчитываю на честную магическую дуэль с тобой позже, Павший. Даже не дуэль! А поединок! Это будет великолепно. Всегда хотел сразиться с истинным носителем этой силы! Но пока что набирайся силами. Мне нужен сильный соперник.

И с этими словами он и сам принялся за трапезу, составленную из лёгкого салата и небольшого куска мяса, исходящего кровью. Я смотрел на это с лёгким сомнением, однако все свои комментарии благоразумно проглотил и не стал озвучивать. Это было более чем странно. Несколько минут назад этот самый маг вскрыл мой живот, я осознал, что, собственно, ничего толком и не могу, а теперь ужинаю с ним за одним столом. Такого сюрреализма в моей жизни, пожалуй, ещё не было.

– И что же, ты меня сейчас даже отпустишь? – робко и не слишком уверенно поинтересовался я у вампира, не особо надеясь на положительный ответ, но попытка не пытка. Было странно вновь осознавать себя глупым и беспомощным мальчишкой, который с благоговением смотрит на столь мудрое и древнее существо, едва не в рот ему заглядывая.