Камбоджа
Шрифт:
– Пацаны, я тут нашёл. Для крыши...
– НННЕ-Э-ЭТ!!
– одновременно взревели Костик и Хрюша. Но было поздно.
Со счастливой улыбкой человека, исполнившего трудовой долг, Серёга водрузил громадный кусок на - один к одному, один к одному!
– крышу строения. Строение рухнуло.
Вот так вот: три часа самоотверженной работы Слону под хвост.
Конструктивную критику и разбор родословной Сержа я слушать не стал. Сколько можно?
– каждый раз одно и тоже...
Шалаш, конечно, реставрировали. Слон, правда, к творческому процессу допущен
Костерок тихонько потрескивает, палочки пережёвывая. Глотаем Юркину стряпню. И водку. Первое - для тела, второе - для души, компот не предвидится. С руководством лагеря вопрос о нашем посещении дискотеки решён положительно - пообещали культурно себя вести.
Костерок потрескивает. Глотаем - к дискотеке готовимся. Чтоб культурно, значит...
* * *
Ради всех святых и наоборот, кто мне объяснит: зачем я так жадно водку глотал до самого утра?! Сорок минут сна перед подъёмом панацеей не оказались: спать хочется нереально, голова раскалывается, тошнота прогрессирует. А ведь это только начало!
...доброе утро, Последний Герой, доброе утро тебе и таким как ты...
Николаша, завхоз и мой непосредственный начальник - призрак коммунизма в пятнистых десантных штанах - понимающе улыбается в рыжие усы. Незваный вампир дальше порога не продвигается и произносит страшное слово:
– Подъём!
Это касается только меня и Вадика, остальным можно ещё ПОЛТОРА ЧАСА нагло дрыхнуть, пока некоторые...
Некоторые - это Вадик и я, хозбригада, сливки ученического общества, максимально приближённые к сметане общества учительского. Мы, хозбригада, не месим полевую грязь после затяжных дождей и не дышим пылью тяпок под способствующим раковым заболеваниям солнцем. Мы помещаемся в тенёк прицепа и, подхваченные трактором Т-25 красно-потрёпанного вида, едем - летим!
– за продуктами в деревню.
Едем...
Ради всех святых и наоборот, кто мне объяснит: зачем эта дорога такая неровная? Неужели провидение специально, карая меня грешного, направило Серёгу-тракториста именно сегодня не по нормальному (смотря, конечно, с чем сравнивать) асфальту, а по размытым во время последних осадков просёлочным колдобинам. Это ж, на хрен, американские горки какие-то! Янки, гоу хоум! Я уже два раза в деревянную крышу прицепа болезным кумполом впечатался - товарищи, ну не дятел я, у меня же шишки набиваются!
Как ни странно - Господи, ты всё-таки есть!
– начинает попускать. А вот Вадик наливается весенней зеленью - пили-то вместе, а опыту у пацана, видать, маловато, непривычный он к экстремальным веселухам. Ничего, жизнь заставит, друзья научат.
Едем...
Побелевшими пальцами цепляемся за лавочки.
Арина Ивановна оборачивается и (чёрт её дёрнул поехать с нами!), улыбаясь (чего они все лыбятся-то?), протягивает нам по яблоку:
– Угощайтесь, мальчики!
Мне
Пупсик сообразила, что допустила бестактность, и попыталась загладить вину: предложила освежить дыхание "тик-таком". Чтоб не штыняли, в общем. Выделила по одной штучке на рыло. Дабы от лишних калорий жирком не обросли.
Дыхание-то мы, конечно, освежили - как же на халяву-то и не освежить?
– да без толку: не зря мы всю ночь беленькой баловались. Лечились. На ветру простыли: горло так болело - слово сказать, что наждаком по гландам прочесать. Вот и полоскали - водкой.
Едем...
Приехали.
Первым выпрыгивает Николаша и помогает Ивановне спустить по приставной лестнице более чем центнерные телеса. Телеса трясутся студнем, пыхтят, норовят завалиться на бок, но завхоз уж тут как тут: поддерживает, моментально краснея и шумно выдыхая воздух. Это заразно? Вываливаемся вслед. Не краснеем и не пыхтим. Похоже, у нас иммунитет. После ночных прививок полулитровыми шприцами.
Старшие разбредаются по делам прохлаждаться, а Вадик и я таскаем мешки с хлебом и крупой. Как только заканчиваем, Вадик отправляется в магазин отовариться по лагерным заказам: кому сигареты, кому водку и консервы.
Сижу. Жду неизвестно чего. Зато известно чего не дождусь: с моря погоды - далеко отсюда до моря. Отсюда до всего далеко.
Только Серёга-тракторист рядом - но он не в счёт: комплекцией для моря мелковат, даже на Азовское не затянет, и дна в нём нет - сколько не выпьет, всё мало. Зовёт:
– Эй, Сашко, йды сюды. Бач що в мэнэ е?
Погоды с моря-окияна?! Чайки и солёный бриз? Не угадали, господа. Я весь извёлся в ожидании чуда, вот такое чудо, я, наверное, и жду!
Точнее дождался.
Серёга дразнит - видит, гад, в каком я состоянии - бутылкой винища плодово-ягодного разлива, жидкостью, явно рекомендованной Минздравом как рвотное и заменитель касторки:
– Будешь?
Издевается, соляра. Кто ж от лекарства отказывается:
– Если не жалко... Конечно буду.
Серёга резким движением лишает батл пластиковой пробки и делает глоток. Как раз на полбутылки.
Амфора с нектаром богов передаётся в жаждущие руки: глотаю с превеликим удовольствием и с такой же неохотой возвращаю ёмкость Серёге.
Вдали показывается Вадик, гружённый исполненными желаниями. Его замечает мой поилец:
– А ёму дамо? Чи можэ нэ трэба?
– По-моему, надо дать. А то как-то нехорошо. Плохо человеку - надо лечить.
– Тоди трэба. Йды сюды! Бач, що в нас е? Будешь?
Будет, конечно. Чего ему не быть?
И он был.
Всю обратную дорогу Арина Ивановна с подозрением на нас косилась: должны вроде пахнуть "тик-таком", но штыняют опять не по-детски.
Мы благостно улыбаемся: микстура подействовала - тошнота сгинула, лицо Вадика дозрело до нормально-розового цвета, полегчало пацану. Что не говорите, а народная медицина - это нечто.