Камень Книга двенадцатая

Минин Станислав

— Царевич, — с укором буркнул колдун, — вот ничего тебе доверить нельзя! Тут же сдал! На первом же скачке! Так в твоем личном деле и запишем: хранить государственную и служебную тайну не умеешь!

Родитель на очередную реплику Кузьмина не обратил никакого внимания и заинтересованно протянул:

— Ванечка, а что за иностранный отдел такой в Канцелярии ты нафантазировал? Можно поподробнее?

Колдун без былого огонька в глазах поделился своими мыслями, а в конце добавил:

— Николаич, уж не знаю, чем именно руководствовались Романовы раньше, но сейчас… — Он вздохнул. — Необходимость однозначно созрела.

Я чуял, что Прохор полностью согласен с Ванюшей, да и отец вроде

как был не против, но, к моему удивлению, он только задумчиво пробормотал:

— Что-то в этом есть… Короче, надо думать.

Обед начался только во втором часу дня и проходил в теплой семейной обстановке, пока мой родитель, терзавший ножиком кусок говядины, не обратился к своему царственному отцу:

— Государь, тут у Ивана Олеговича есть срочное сообщение, касающееся всех присутствующих. Дозволишь?

— Валяйте! — кивнул император и отпил из бокала вина.

Ванюша, застигнутый врасплох, замер на секунду, потом вскочил со стула и начал «сообщать»:

— Государь, исходя из тщательного и всестороннего анализа текущей сложной оперативной обстановки…

Дед поморщился:

— Присядь, Иван Олегович, не на докладе. Прости, можешь продолжать. И давай без канцеляризмов, не рапорт пишешь. Своими словами…

Чем дальше Кузьмин описывал своими словами анализ текущей оперативной обстановки и перспективы ее развития, тем меньше Романовых обращало внимания на представленные на столе яства. Когда колдун закончил, за столом стояла звенящая тишина.

— Хм, — откашлялся царственный дед и вновь пригубил вино. — Спасибо, Иван Олегович, за этот всесторонний анализ! Не скажу, что озвученные мысли для Романовых новы, они нас посещали и раньше, но есть нюанс: ситуация в России и мире постоянно меняется, становится сложна для долгосрочного планирования, и, возможно, настал момент для кардинальных изменений. Владимир Иванович, — дед смотрел на Михеева, — что имеет сказать по поводу сказанного Иваном Олеговичем наша Дворцовая полиция?

— Государь, — подполковник попытался подняться, но после жеста императора вернулся на место, — за всю Дворцовую полицию говорить не имею права, но от себя скажу: если бы на Лазурном берегу присутствовала Тайная канцелярия, я бы чувствовал себя гораздо спокойнее.

— Ясно, — кивнул дед. — Что внуки скажут?

Первым решил высказаться Николай:

— Мы в Афганистане наблюдали за работой канцелярских и были довольны их результатами: все четко, быстро, эффективно и без ненужной армейской волокиты. Лично я за.

Александр пошел еще дальше:

— Какой Афганистан, Коляшка? Мы с тобой уже полгода живем под одной крышей с Прохором Петровичем, который является самым что ни на есть действующим сотрудником Канцелярии! Прошу прощения за мой пафос, но легче сказать, чему мы не научились от Прохора Петровича! А Иван Олегович? Если сотрудники иностранного отдела Тайной канцелярии будут хоть вполовину такими же профессионалами, как Прохор Петрович с Иваном Олеговичем, мне, по примеру Владимира Ивановича, будет спать гораздо спокойнее.

Когда взгляды присутствующих скрестились на мне, я только пожал плечами:

— Добавить к вышесказанному мне нечего. Полностью поддерживаю.

— Понятно, — протянул дед. — Прохор Петрович, тебе слово.

Воспитатель тоже полностью поддержал колдуна, только добавил, что подбирать сотрудников для иностранного отдела Тайной канцелярии следует с особым тщанием и так, чтобы не оголить другие направления деятельности его родной службы.

— Принято. Михаил Николаевич, — император повернулся к князю Пожарскому, — выскажешься?

— Выскажусь, государь, — хмыкнул князь. — Только тебе это вряд ли понравится.

—

Ты попробуй, а мы посмотрим.

— Хорошо, государь. Считаю, что деятельность иностранного отдела Тайной канцелярии за границей не должна принципиально отличаться от деятельности Канцелярии на территории империи — «черные» в первую очередь обязаны вызывать страх неотвратимости сурового наказания за некачественно выполненную работу как у дипломатического корпуса, так и у наших разведчиков. Хватит в бирюльки играть, государь! — Дед Миша покривился. — Они своему министру отчеты многостраничные пишут убористым почерком, живописуя бесконечные приемы и саммиты, а толка ноль! А министр потом к тебе бежит и плачется о сложной международной ситуации! Коля, где результат? Где результат, Коля, а не пустые разговоры? Где хоть одно выгодное нам крупное международное соглашение за последнее время, кроме тех, которые ты в данный момент заключил здесь лично? — Князь хмыкнул. — Это результат или отсутствия профессионализма у наших дипломатов, или банальной тупости, или лени, или предательства. Да, я понимаю, что, помимо всего прочего, действуют и неформальные дипломатические каналы, позволяющие правящим родам тайно решать свои вопросы, но все же… Ты меня, конечно, извини, государь, но у меня есть огромное желание после возвращения на любимую Родину попросить Прохора с Лешкой и Ваней проверить все руководство нашего МИДа на лояльность Российской империи. И при обнаружении даже намека на отсутствие патриотизма валить тварей без суда и следствия!

Дед Коля скрежетнул зубами:

— Ты себя кем возомнил, Мишаня? Истиной в последней инстанции? Валить он собрался! Кто тебе дал такие полномочия?

Князь только отмахнулся:

— Ты сам, Коляшка, захотел услышать мое мнение! Так слушай! И еще надо тщательно присмотреться к процессу подготовки наших будущих дипломатов в МИМО и к тамошнему преподавательскому составу! Уж не в упомянутом ли вузе студентам с первого курса прививают мысли о том, что все люди на Земле братья, войн быть не должно, а Российская империя долго не протянет без плотной интеграции в дружную и, самое главное, цивилизованную семью европейских народов! Государь, — дед Миша вздохнул, — нас с тобой в училище умные и опытные преподаватели другому учили: империю окружают коварные враги, готовые при любом удобном случае забыть все свои разногласия, объединиться и разорвать нашу с тобой Родину на куски ради плодородных земель и полезных ископаемых, и только военное могущество матушки-России останавливает всех этих заграничных тварей от необдуманных шагов в этом направлении. — Князь повернулся к старшему поколению великих князей: — Вова, Шура, Петро, или я неправ?

— Прав, Мишаня, полностью прав, — покивали они, и великий князь Владимир Николаевич добавил: — Но от применения крайних мер я бы все-таки воздержался, а то потом эту машину террора будет не остановить — всегда есть соблазн поддаться эмоциям и…

Младшего брата поддержал император:

— Да, Мишаня, не перегибай! Привык у себя в армии радикальными методами проблемы решать! Ну, завалишь ты показательно десяток-второй условных предателей, а кто работать будет? У меня в МИДе скамейка запасных не такая длинная!

— Нарышкина-младшего для начала замминистра назначь, — буркнул князь. — Он уже давно свою теперешнюю должность перерос. А там и других опытных офицеров ПГУ можно в МИД подтянуть, и из ГРУ тоже.

— А кто в ПГУ и ГРУ работать будет?

— Коляшка, я тебя умоляю! — Дед Миша вздохнул. — Этих профессионалов своего дела повысишь, молодая смена вполне отчетливо увидит перспективы роста, а значит, работать начнет и за себя, и за того парня.

— Было гладко на бумаге, да забыли про овраги!