Камень третий. Дымчатый обсидиан
Шрифт:
Он кликнул чаргу и двинулся дальше, оставив Кирта размышлять над своими словами. «Кажется, я превращаюсь в несносного человека,» — с тоской подумал Кан. Он уже не помнил, когда успел так сильно измениться… и даже представить не мог, как оценила бы такую перемену Влада…
Вернувшись в своих мыслях к Занне, Кангасск попытался хотя бы предположить причину, заставившую ее скрываться от мира и стремиться быть забытой всеми… Дэлэмэр думал и так, и эдак, но никак не мог представить, что же могло сломить ту отважную, полную жизни девчушку, которую он помнил…
— …Сейчас
— Да, отец, — послушно кивнула девочка и вприпрыжку направилась к двери.
Открыв ее, Миа Нансар увидела на пороге невысокую для взрослого фигуру, закутанную в видавший виды дорожный плащ. Кангасск замер с поднятой рукой: в тот самый миг он как раз собирался стучать в дверь.
Откинув капюшон, Кан небрежно пригладил взъерошенные седые волосы и улыбнулся встретившей его девчушке. Миа была удивительно похожа на своего отца… и отчего-то это сходство вспыльчивого правителя Нави и милого ребенка заставило Ученика миродержцев относиться к Сейвелу теплее.
— Здравствуй, — почти шепотом произнесла девочка и отступила в сторону, приглашая гостя зайти.
— Здравствуй, — мягко ответил Кан, переступая порог. Вспомнив о чарге, он обернулся и сказал светящимся в туманной мгле зеленым глазам: — Останься там, Эа: иначе затопчешь все в доме.
— Это твоя чарга… — девочка осторожно выглянула за дверь. Чистое, доброе любопытство в один момент заставило ее забыть все нелестные отцовские речи, касающиеся того, кто только что вошел в этот дом. — Пусть зайдет… Это не страшно, если она посидит в прихожей, правда. Жалко оставлять ее на улице в такую погоду… Я ей даже молока принесу…
В тонком голоске было столько надежды, что Кангасск возразить просто не смог.
— Заходи, кроха! — он махнул рукой чарге. Та не заставила себя уговаривать и, с топотом, пробежав мимо маленькой хозяйки дома, развалилась на соломенном коврике у печки.
— Какая славная! — восхитилась Миа, не сводя взгляда с диковинного зверя. — А можно ее погладить?
Эанна подняла голову и, требовательно посмотрев на Кангасска, фыркнула и прижала уши.
— Значит, так… — строго произнес Кан, погрозив ей пальцем. — Не трогать мебель. Не рычать. Не фыркать. Вести себя прилично. Ясно?
Чарга отвела взгляд. Это можно было перевести так: мне все это не нравится, но я, так и быть, послушаюсь. Что ж, прекрасно.
— …Думаю, можно, — ответил девочке Кангасск.
— Спасибо! — заулыбалась она. Но, будучи хорошо воспитанным ребенком, даже сейчас не забыла о своем поручении: — Отец ждет тебя в гостиной, — уважительно сказала Миа.
Повесив на крючок мокрый плащ и сняв сапоги, заляпанные грязью по самые голенища, Кан покинул прихожую.
В гостиной, застеленной роскошными меховыми коврами и освещенной лишь парой теплых Лихтов, его встретил выжидающий взгляд Сейвела Нансара.
— Приветствую, —
Сейвел медленно, угрюмо кивнул и опустился в мягкое кресло. Кангасск пожал плечами и остался стоять где стоял. Он ощущал ясно и отчетливо: сейчас Сейвел потихоньку преодолевает собственную неприязнь и готовится говорить бесстрастно и свысока, как и подобает правителю. Почему-то от подобной догадки стало смешно; Кан едва сдержался, чтобы не улыбнуться.
— Я хочу знать цель твоего визита в Нави, — выдал наконец Сейвел. И, подперев кулаком щеку, внимательно посмотрел на своего собеседника.
— А я хочу знать, что я тебе сделал, чтобы заслужить такое отношение. И как это связано с тем, что ты отказываешь «медовому пути» в торговле.
Говорил Кангасск Дэлэмэр уверенно, честно и без злобы. И чувствовал при этом себя совершенно свободно.
Ученик Влады и Серега, навсегда сохранивший память о них — великих, могущественных, никогда не требовавших преклонения и не говоривших ни с кем свысока… будет ли он пресмыкаться перед простым смертным?.. Нет. И унижать другого — тоже.
Видеть в любом человеке равного — не боясь его и не возвеличивая себя, — на это способны немногие. И это… всегда восхищает…
И Сейвел тоже взглянул на своего гостя совсем другими глазами.
— Садись, — пригласил он и указал на кресло напротив себя.
Кангасск пересек гостиную… В потрепанной за время похода одежде он уже здорово напоминал бродягу. Нансар это отметил, как и то, что, несмотря на свой жалкий вид, этот наемник держится спокойно и с достоинством.
В душу главы Нави стало закрадываться противоречивое чувство, называемое обычно уважением к врагу. В нем много от искренней симпатии.
…Прошествовав к креслу, Кангасск сел.
— Ты не похож на обычного последователя Крогана, — задумчиво произнес Сейвел
— Я вообще не его последователь, — с кислой улыбкой возразил Кангасск. — Скорее, наоборот…
— Вот как? — в голосе гадальщика зазвучали удивленные нотки.
— Я был у него в храме, — кратко поведал Кан. — Оттуда меня выгнали с позором как исчадие зла. А ученик Крогана еще и догнал меня на дороге и пытался убить. Так что я кто угодно, но не последователь. Ты не за того меня принял.
— Ты не врешь, — подтвердил Сейвел, хмурясь. Его харуспекс не давал повода сомневаться в услышанном. — Что ж, это несколько меняет дело, — навиец смягчился. — Я дам добро на торговлю: теперь я могу быть уверен, что пробужденные обсидианы к Крогану не попадут… по крайней мере, законным путем, — поморщившись, добавил он.
— Ты говорил, что ждал, когда я объявлюсь, — припомнил Кан. — Почему?
— Я ждал, когда Кроган решит ступить на мою территорию. И слышал, что у него есть ученики, достаточно отчаянные, чтобы это сделать, — Сейвел Нансар откинулся на спинку кресла и продолжил: — Он вещает о добре и зле все, что видит. И часто сам тащит зло за собой… Ты сделал то же самое.