Камень. Книга шестая
Шрифт:
— Спасибо, — поблагодарил я и стал разглядывать представленный ассортимент.
— Может, этот? — указал мне Прохор на действительно роскошный букет из разных видов цветов.
— Аляповато… — поморщился я. — Слишком уж нарядно. — И повернулся к продавщице. — Простите, а просто розы у вас есть?
— Голландские, ваше императорское высочество, самого отменного качества! — кивнула она и указала на тот же самый букет, который мы разглядывали. — Вот такие.
Я присмотрелся: розы в нем действительно были красивые, ярко-бордового цвета, а, самое главное, длинные
— Сто роз будет в наличии? — поинтересовался я.
— Будет, ваше императорское высочество, — после небольшой паузы кивнула продавщица. — Нам потребуется некоторое время на подрезку цветов, придется подождать, ваше императорское высочество.
— Ничего страшного, — кивнул я. — В чем посоветуете транспортировать букет?
— Вот в этой корзине, ваше императорское высочество, — она указала на большую плетеную корзину, стоявшую в углу. — Смотреться будет очень элегантно.
— Отлично. — И попытался сформулировать мысль, пришедшую мне в голову только что. — Еще одна просьба. Можно вот из этого букета, — я показывал на тот самый «аляповатый», — сделать мужской? И из того тоже.
— Сделаем, ваше императорское высочество, — кивнула продавщица. — Какие-то особые пожелания будут?
— Нет, — улыбнулся я ей.
Когда сотрудницы салона занялись делом, воспитатель отвел меня в сторону:
— Смотри, Лешка, довыеживаешься, Михаил Николаевич явно букету не сильно обрадуется.
— Брось, Прохор! — отмахнулся я и ухмыльнулся. — Зато князю Демидову сделаю приятно.
— Приятно? Ну-ну…
— Послушай, Прохор, а почему меня перед этим ужином никто не консультирует и никаких вводных не дает? Ни ты, ни отец — и даже дед подозрительно молчит?
— Все в тебя верят. — Теперь ухмылялся Прохор. — Ты же нас не подведешь?
— Конечно, какие могут быть сомнения?
Пока воспитатель расплачивался на кассе и оставлял чаевые, а дворцовые грузили букеты в одну из «Волг» сопровождения, я поблагодарил девушек-красавиц за проделанную работу и выслушал пожелания почаще возвращаться в этот салон, где меня всегда будут ожидать самые свежие и красивые цветы.
— Какие выводы можно сделать из произошедшего? — улыбнулся воспитатель, когда мы сели в машину. — А такие, что, если надумаешь самостоятельно походить по магазинам и не будешь при этом скрывать свою личность, делать это необходимо только в центре столицы. Здесь и лавки приличные, и товар качественный, а, самое главное, при твоем появлении никто в обморок падать не будет, как и просить сфотографироваться на память. Это же касается ресторанов и других увеселительных заведений. Понял меня?
— Понял, — кивнул я, мысленно соглашаясь с воспитателем. — А помнишь, как мы с тобой в Смоленске свободно по всяким там магазинам и кафе гуляли? И никому до нас дела не было…
— Не сыпь мне соль на рану! — вздохнул он. — Хорошо, что хоть я себе подобное до сих пор позволить могу.
— Везет… Но ничего, заведу очки, как у Леськи, и вперед, по злачным местам приключения на одно место искать!
— Чтобы дворцовая полиция вместе с канцелярией опять на ушах стояла? —
— А как же личная жизнь?
— Тебе родичи и так много позволяют, Лешка, так что терпи.
— Чем я и занимаюсь с самого нашего переезда в Москву…
…Когда кортеж заехал во двор особняка Пожарских, я не выдержал:
— Прохор, это отец приказал вообще все перекрыть? — Я показал на четверых дворцовых во главе с Михеевым, «охранявших» вход в дом, сколько их было на улице и на воротах элементарно не успел сосчитать.
— Ага, ротмистру еще и усиление прислали. Хороший понт дороже денег, Лешка! Удачи!
А мне становилось все любопытней, что же собой представляет одиозный князь Демидов, ради которого Романовы так расстарались?
Свое любопытство я и начал удовлетворять буквально через три минуты, когда в сопровождении трех дворцовых, несших букеты, оказался в гостиной особняка Пожарских.
Твою же!.. Вот это я понимаю, габариты так габариты! Между одетой в темное вечернее платье Евгенией и моим дедом стоял старик за два метра ростом! В народе про таких говорят просто «поперек себя шире», а Прохор бы выразился несколько иначе — куда ни ударь, везде он! Господи, как же князь в «Чайке» помещается? Да хрен с ней, с машиной, как он в стандартные дверные проемы пролезает? Бедолага!
«Бедолага» тем временем обозначил поклон, то же сделали и дед с Евгенией, а я, наплевав на приличия, продолжил разглядывать металлургического магната: прекрасно пошитый темно-синий костюм сидел на нестандартной фигуре как влитой, большая печатка с гербом на безымянном пальце левой руки сверкала каменьями, короткий ежик темных волос с проседью топорщился над высоким лбом, глубоко посаженные внимательные серые глаза смотрели на меня с плохо скрываемым вызовом, а общая аура уверенности и силы человека, за которым стоит не только богатство и знатность рода, но и личные качества, заставила меня даже слегка напрячься.
— Добрый вечер! — кивнул я наконец. — Дедушка, с княжной я знаком, представишь мне другого своего гостя?
— Конечно, Алексей Александрович! Князь Демидов, Сергей Владимирович, мой старинный приятель. Прошу любить и жаловать!
— Сергей Владимирович, — я протянул князю руку, — очень рад знакомству. Обращения Алексей Александрович будет вполне достаточно.
— Для меня честь быть вам представленным, Алексей Александрович! — улыбнулся Демидов, глаза его при этом в улыбке участия не принимали.
Вот это лапища! Надо будет отдельно глянуть за тем, как князь такими заготовками со столовыми приборами управляется!
Повернувшись к дворцовым, я сделал знак приблизиться и первой подхватил корзину с розами:
— Евгения, это тебе!
— Спасибо, Алексей! — девушка была явно довольна.
— Сергей Владимирович… — Демидов опять изобразил улыбку.
— Дедушка…
Князь Пожарский усмехнулся, принял букет и повернулся к своему «старинному приятелю»:
— Внук у меня очень заботливый, Сережа, да и стариков шибко уважает… Юсупов соврать не даст…