Камень. Книга восьмая

Минин Станислав

Как оказалось, «зрелище», на фоне последних публикаций СМИ, становилось занимательным еще на подходах к ночному клубу — в свете уличных фонарей мелькание маленьких и больших флагов Франции, Италии, России и Монако! Толпа людей, некоторые из которых просто обернулись в эти флаги поверх одежды! Интернациональная «Калинка» в исполнении Алексии из открытых дверей чьего-то Lamborghini! И девичий визг на разных языках при нашем приближении:

— Принцы Романовы! Джузеппе Медичи! Мы хотим от вас детей! Или просто сделайте с нами селфи!

Кузьмин,

шагавший рядом с Прохором недалеко от нас, вовсю ухмылялся:

— Вот она, народная любовь во всем многообразии ее проявлений! Романовы, не вздумайте доспех во время общения с чернью отключать! Иначе раздергают вас на сувениры и, главное, пиписьки с корнем оторвут!

А визг все усиливался — довольный происходящим Джузи решил «пойти в народ».

— Лешка, — услышал я бодрый голос воспитателя, — быстро командуй Шереметьевой, чтоб снимала, и марш с братьями вслед за макаронником…

Ко входу в клуб мы добрались только минут через двадцать, когда селфи, обнимашки и рукопожатия получили все желающие. Что характерно, «удар в глаз» или «перо под ребро» никто из нас так и не получил — судя по всему, спецслужбы Гримальди и Бурбон хорошенько «почистили» контингент отдыхающих в Монако. Не остались обделенными и наши принцессы — селфи с ними тоже пользовались огромной популярностью. Заметив недовольные взгляды Демидовой, я вздохнул и заорал на французском:

— Боевая группа! Для общей фотографии построиться! — и негромко добавил «тершемуся» недалеко бдительному Михееву: — Владимир Иванович, пусть нас Шереметьева и остальные папарацци чуть сверху сфотографируют, чтобы вся эта толпа с флагами на заднем плане была хорошенько видна.

— Сделаем, — кивнул тот.

Понятно, совсем не склонные к публичности Прохор с Ванюшей в кадр не попали, а вот «резерв командования», Варвара Александровна вместе с миниатюрной Еленой Панцулаей, стояли в первом ряду и демонстрировали ослепительные улыбки. Отлично получился и фон — развивающиеся большие флаги над толпой, небольшие флажки в руках и одухотворенные лица добавляли фотографиям реализма.

— Анечка, — вглядывался я в телефон девушки, — ты просто молодец! Кропай пару строк, и в печать! Только не забудь через Стефанию французам копии передать.

— Сделаю! — лучилась довольством она. — Видяшку вашего общения с толпой прикладывать?

— Обязательно.

В клубе все пошло по накатанной — шампанского ожидающим на улице, шампанского всем отдыхающим внутри, шампанского на наши столики и корзинки с фруктами на закусить. Непривычно было другое — не хватало веселых Гогенцоллернов, сдержанного Виндзора и по-восточному велеречивых братьев Аль-Нахайянов, которым старшие родичи еще на Ибице приказали не вмешиваться в разборки европейцев. Зато была своя, уже ставшая родной компания, и даже Стефания с Евой казались неотъемлемой ее частью.

С салютом Гримальди не подвели — уж не знаю откуда они достали эти три пушки, которые разместили на береговой линии прямо за дискотекой,

но салют над морем, начавшийся ровно в одиннадцать вечера, получился действительно фееричным! Орали и визжали буквально все! И наплевать было на мирно спящих подданных Монако, наплевать на отдыхающих туристов и подданных Франции, проживающих на границе, которые тоже могли наблюдать это безумие, творящееся в небе целых полчаса!

— Лешка! — Варвара прыгала вокруг меня по песку с детской непосредственностью, умудряясь еще и снимать происходящее на телефон. — Спасибо огромное! Спасибо!!!

— Любой каприз, Варюша! Для тебя — абсолютно любой!..

Уже после полуночи Сашка Петров протянул мне свой телефон:

— Лешка, глянь…

Так… Мировые букмекерские конторы начали принимать ставки на то, что дуэль между мной и Филиппом все же состоится… Вот и «холодная» аналитика «раскладов» между мировыми правящими родами, практически слово в слово повторяющая услышанное мной от царственного деда и подтверждающая, что этот случай является скорее исключением из правил… А вот и та же самая аналитика, но посвященная уже раскладу сил в поединке… И этот расклад совсем не в пользу Савойских…

— Будут договариваться, твари испанские, — буркнул друг, когда я вернул ему телефон. — Никуда не денутся. Даже коэффициенты против них.

— А лицо не потерять? — я шутливо пихнул Сашку в бок. — Честь для гордых испанцев совсем не пустое слово.

— Честь они на Ибице в глазах дворянства всего мира потеряли, — нахмурился Петров. — Или я чего-то не понимаю?

— Шурка, дуэль, по ходу, состоится, — вздохнул я, — а уж что там перед этим нарешают старшие Романовы с Савойскими, я вообще не в курсе…

«Содержательную» беседу между будущими родственниками прервало очередное сообщение в чате — вышла небольшая статья Ани Шереметьевой, посвященная нашему «теплому» общению с отдыхающими в Монако. Еще через несколько минут Аня разместила в чате ссылку на статью на французском.

И опять в статьях перекос в сторону моей скромной персоны с седыми висками! И опять мои фотографии на весь разворот!!! Люди, сколько же можно терпеть эту улыбающуюся рожу на экранах своих устройств?!

— Лешка, — гнусно хихикал рядом Петров, — вот изображу государыню в красках, и твоей скромной персоной займусь! Будешь у меня часов по пять неподвижно в мастерской сидеть на протяжении недели!

— Царственная бабка идет по боку! — буркнул я. — Меня по возвращении кремлевская гауптвахта ожидает суток на пятнадцать, вот там и намалюешь скромного до безобразия, униженного родичами великого князя для истории.

— Без проблем! — Сашка продолжал глумиться. — В казематах и атмосфера соответствует, и освещение! А эпичное полотно назовем в духе великого прадеда твоего, Петра Алексеевича. Как тебе «В начале славных дел»? И задумчивость с извечной русской тоской в твоем взгляде?

— А не пошли бы вы лесом, Александр Владимирович?..