Камень. Книга восьмая
Шрифт:
— Можете быть уверены, ваша светлость, — выпрямился и кивнул Прохор.
— Очень хорошо, — проговорил в ответ князь. — Держите меня в курсе своих планов. Всем приятного дня! — И снова кивок, и снова властный жест в сторону вскочившей Стефании. — Чуть позже наберешь на мобильный. Алексей, можно тебя на пару слов?
Мы с князем и с его сыном вышли на балкон.
— Алексей, — слегка замялся старший Гримальди, — не буду тебя пытать, сколько именно покойников образовалось на Ибице при твоем непосредственном участии, да это и неважно, но ты мне можешь пообещать, что в княжестве и на Лазурном берегу их будет по минимуму?
— Обещаю,
— Верю, внучки мне доложили, что вы все не виноваты, так ситуация сложилась. Но все равно будь поаккуратнее, мы живем за счет туристов.
— Ваша светлость, — хмыкнул я, — насколько я понял, это именно вы вместе с его величеством Людовиком выступили инициаторами переноса бизнеса Романовых в Монако? И именно для того, чтобы не так сильно зависеть от туристов? Так что ваши опасения мне кажутся… простите, но неуместными…
— Пока есть только туристы и большие неприятности, Алексей, — покачал головой Альбер. — А бизнеса нет даже на бумаге, одни обещания. Надеюсь, мы друг друга поняли?
— Конечно, ваша светлость.
— И еще… Твой вызов на дуэль Филиппа может показаться кому-то со стороны проявлением максимализма возомнившего о себе юнца. — Я изо всех сил старался скрыть свое удивление от осведомленности Альбера. — Но мы с Ренье успели тебя немного узнать и так не считаем. — Младший Гримальди обозначил поклон. — Мы тебя поддержим. А вообще, заглядывай как-нибудь на обед или ужин, пообщаемся в неформальной обстановке.
— Всенепременно буду.
Меня же этот разговор навел на смутные подозрения, и, проводив обоих Гримальди, на балкон я вернулся в обществе Прохора, Вани и Владимира Ивановича.
— Прохор, а что происходит? — поинтересовался я.
— Не понял?!
— Ты говорил, что старшие Романовы все продумали, все предвидели, все предусмотрели, а сегодня они опубликуют мой вызов на дуэль королю Испании, хотя эту идею, если так можно выразиться, ночью подкинули им мы с Ваней. Князь Гримальди еще сам не свой и очень переживает за то, что мы ему туристов начнем валить направо и налево. Хотя я лично пребывал в полной уверенности, что Альбера наши старшие родичи посвятили в свои планы, и он будет готов к подобным… последствиям заключения сделки. И еще князь знает про вызов испанскому Фильке. Так что происходит, Прохор?
Стоявший с каменным лицом воспитатель отвечать не спешил, и его решил поторопить Кузьмин:
— Да, Петрович, у меня вопросы те же.
Прохор ответил только через минуту и после внутренних борений, отразившихся на его лице:
— Хорошо, мы не ожидали такой жесткой ответной реакции, вот и… — он развел руками. — И не надо так на меня смотреть, основной план остается в силе, только он несколько видоизменяется в зависимости от оперативной обстановки.
— Верится с трудом, — хмыкнул я.
— Лешка, а почему, думаешь, Маша с Варей все еще здесь, а не дома?
— Убедил. И что у нас дальше по планам?
— Пока сидеть и отдыхать в Монако, а дальше видно будет.
Тут опять влез Кузьмин:
— Петрович, а жесткие акции предполагаются? — он с надеждой смотрел на друга. — Просто мне кажется, что сейчас самое время нашим спецслужбам в Европе
Едва заметный кивок был ему ответом.
— Намек понял! — оживился Колдун. — А то на Ибице несерьезная какая-то ерунда получилась.
Прохора затрясло:
— На пятьдесят трупов, наркоман ты адреналиновый! Больше, чем на пятьдесят! Тебе мало?
— Петрович, ты чего опять на табурет-то влез? — невозмутимо ухмыльнулся тот. — Пятьдесят трупов! Подумаешь! Все это откровенный пизд@ж и провокация! Испанцы минимум еще пятнадцать живых душ сами по-тихому удавили для ровного счета и красивой картинки в телевизоре.
— С чего ты взял?
— Клювом не щелкал во время операции. Около двенадцати трупаков на царевиче, три жмура на мне, — начал обыденным тоном перечислять Колдун, — Коля с Сашей и Джузи на троих не меньше десятка особенно дерзких, попытавшихся стихии применить, наглухо завалили, ну и девочка-припевочка Лена Панцулая свое личное кладбище торжественно открыла шестью жмурами. Могла бы и на целый погост насобирать, да ее царевич невовремя остановил. — Кузьмин хмыкнул. — Нравится мне эта бешеная девка, выйдет из нее настоящая Валькирия из сказок, а не как эти… — он с плохо скрываемым презрением кивнул в сторону гостиной. — Короче, даже если учесть, что после нашего отъезда еще пять-шесть человек в результате полученных травм откинули коньки, цифра все равно не бьется.
— Лешка? — вопросительно смотрел на меня Прохор.
— Могу подтвердить только своих, — вздохнул я, — остальных не считал, но где-то примерно так. И давайте уже заканчивать с подсчетом персональных жмуров, у меня от Алексии восемь пропущенных, а очередное сообщение ей слать уже стыдно. И Елизавете позвонить надо, вчера же не получилось…
***
Вернувшись со второго этажа в гостиную, к своему удивлению, застал бурное обсуждение ночных событий, а именно появление среди «протестующих» испанского военного спецназа, о котором большинство присутствующих узнали только из новостей.
— Ну не знаю, — хмурился Николай, — я двоих «темных» успел уронить, до того как они сами падать начали. Может, эти двое и были профи, но лично я этого в горячке боя не заметил.
— У меня тоже двое, — поднял руку Джузеппе. — Подтверждаю, дрались они вполне грамотно.
Дальше высказались члены Сашиной пятерки. Оказалось, что он сам, выполняя мой приказ, чуть отошел назад, ближе к Елене Панцулае, и избежал встречи с бойцами испанского спецназа. Стефании Бурбон с Кристиной Гримальди и Айдару Каранееву, оказавшимся «на острие атаки», с Седьмой ротой все-таки «повезло», и они тоже отметили выучку и слаженность «темных», а правильность моей оценки способностей этих бойцов озвучил Каранеев:
— Дрались они на уровень выше ДШБ обычного полка нашей армии. — И после вопросительных взглядов Айдар пояснил: — У меня отец раньше полком командовал и частенько меня к себе на службу брал, так что имею представление. А вот если бы дело дошло до применения стихий, то… — он поморщился, но продолжать не стал — всем и так было все понятно.
Как же приятно, когда тебя окружают умные люди — никто даже не подумал уточнить у нас с братьями и сестрами, почему вдруг противники стали просто падать! Однако молчание затянулось… Неловкую паузу решил нарушить Прохор: