Камень. Книга восьмая
Шрифт:
— Не взять их мы тоже не можем, обидятся, — пожал я плечами. — Ты у нас командир группы, вот и спланируй все так, чтобы возможная истерика девушек не затормозила наше продвижение. А за нас с Колей и Сашей не переживай, мы и втроем способны выполнить поставленную задачу.
— Кто бы сомневался, что ты, Лешка, возникни такая необходимость, и в одно лицо сдюжишь…
***
К моменту, когда колонна наших автомобилей была готова к выезду, толпа недовольных действиями коварных русских как по команде перекрыла все три возможных пути отъезда от отеля, но к воротам близко приближаться не стала. Что самое характерное, испанская полиция и не собиралась скрываться — ее машины, по
— Кто-то из обслуги отеля точно информирует инсургентов, — услышали мы в динамиках раций голос Прохора, продолжавшего общаться по-английски, и его усмешку: — Какая неожиданность, дамы и господа! Действуем по плану.
Понятно, что инсургентами толпу противостоящих нам лиц называть можно было только с большой натяжкой, но, как выразился Прохор на «военном совете»: «Не террористами же их называть?! Да и словечко “инсургент” красивое!»
Выйдя всей группой за ворота, мы остановились, а воспитатель сделал пару шагов вперед и заорал в найденный у бассейна мегафон:
— Леди и джентльмены! Напоминаем вам, что в отеле проживают представители рода Романовых, рода Бурбон, рода Медичи и рода Гримальди! И представители этих великих родов собираются выезжать в аэропорт, чему вы мешаете! Во избежание кровопролития убедительно просим вас разойтись! Даем вам три минуты, после чего будем вынуждены применить силу!
Дружный рев толпы, состоящей как минимум из семисот человек, а также полетевшие в нас бутылки и банки из-под алкоголя, камни и куски дорожных бордюров были ответом Прохору.
— Плохой из меня переговорщик вышел, — отчетливо усмехался он в динамик, явно стараясь таким образом поддержать боевой настрой менее «стойких» членов нашей группы. — Предлагаю считать подобные действия инсургентов за отказ. Еще раз напоминаю о плане, дамы и господа! Всем удачи! Вперед!
Мы с Колей и Сашей обошли продолжавшего стоять Прохора и не торопясь, даже несколько медлительно, направились в разные стороны — каждый к своей цели, коими являлись все три возможных пути проезда кортежа. На некотором отдалении от нас, так же не торопясь, «уступом» двигались группы из четырех-пяти человек: за мной — Джузеппе Медичи, Мария Романова, Евгения Демидова и уговоривший взять его на «задание» Андрей Долгорукий; за Колей — Ева Гримальди, Виктор Нарышкин, Дмитрий Татищев и Сандро Багратион; за Сашей — Стефания Бурбон, Кристина Гримальди, Айдар Каранеев, Елена Панцулая и Тамара Хачатурян. Прохор, Ваня и Варвара следовали за моей группой, а встретиться мы все должны были через два квартала, где, по нашим с Кузьминым прикидкам, концентрация основных сил «инсургентов» сходила на нет. Дворцовые, валькирии и подчиненные Дюбуа тоже не оставались в стороне — их задачей была сьемка происходящего на телефоны и непосредственная защита выдвинувшегося кортежа от «недобитков», спрятавшихся в домах и боковых улочках.
Глубже в темп…
Как же не хватает дубинок и щитов, по которым этими самыми дубинками можно монотонно долбить! Ну не производит на инсургентов должного психологического впечатления наше с братьями и остальными членами группы такое спокойное, где-то даже отчаянное и размеренное сокращение дистанции!
Еще глубже в темп… Максимальный контроль ситуации всеми доступными средствами…
А в голове звучат последние наставления Прохора на «военном совете» после очередной психологической накачки: «Молодые люди, это толпа, которая подчиняется стадному инстинкту, а значит, каждый ее член на время теряет человеческий облик и способен на любое зверство! Теперь это не люди, они для вас манекены, которых вы должны пройти! Забудьте про стихии, бросковую технику и удары из разряда размашистого деревенского маха! Вы должны по максиму экономить силы, до порта еще
Раздался рев толпы, заводящей себя все сильнее, а вот и первые герои, выскочившие нам навстречу и положившие с прибором на повсеместный запрет применения стихий в городе: асфальт вздыбливается перед ногами, сквозь пыль пробиваются сгустки огня, разгоняемые воздухом…
Чуйка безошибочно определяет облики «героев», без особого труда объединяет их в одно целое и без всякого сопротивления со стороны совести гасит их сознание наглухо, а руки уже молотят первую линию инсургентов.
— Иванов Камню! — слышу в динамике голос Кузьмина. — Не увлекайся! — колдун явно имел в виду почивших в Бозе любителей стихий.
— Камень Иванову! Принял.
Мелькание перед глазами испуганных, перекошенных от злобы и просто растерянных лиц… Такие же яркие эмоции вокруг… И ты, как автомат, которому даже не надо думать — тело все знает за тебя, двигается по оптимальной траектории, само определяет силу удара в конкретный момент времени, как и свой следующий шаг… А сознание, вернее, подсознание, равнодушно занято сбором информации об окружающей действительности: очень волнующаяся Мария довольно успешно справляется с поставленной задачей на своем фланге; Джузи испытывает от действа самое настоящее наслаждение, но в раж не впадает; Андрею Долгорукому, видимо, от кого-то досталось, и он очень зол на себя; а вот Евгения Демидова явно слегка потеряла контроль и ярилась на своих противников, что было чревато самыми непредсказуемыми последствиями.
Резко переместившись вправо, снес группу белобрысых «истинных арийцев» и, оказавшись рядом с Демидовой, крикнул:
— Женечка, успокойся и займись господами полицейскими! Машину можешь не жалеть!
Промелькнувшее в глазах и эмоциях девушки раздражение, мол, чего ты лезешь не в свое дело, быстро сменилось неким подобием раскаянья, она кивнула и рванула к обозначенной цели, а я на миг залюбовался быстрыми и экономными движениями уральской принцессы, которую, без всяких сомнений, в детстве тренировали профессионалы своего дела… Вот и машина в соответствующей раскраске взлетает на воздух, переворачивается и с грохотом и лязгом рвущегося метала падает у стены дома, а от Евгении начинает исходить эмоция почти детского восторга — на «законных основаниях» приложила двум хоть и испанским, но полицейским, да еще и их служебную машину в хлам превратила!
За Демидову теперь беспокоиться не стоило, а передо мной стояла другая задача — морально поддержать Марию.
И снова максимальный темп теперь уже для перемещения по большой дуге на левый фланг, и снова испуганные, перекошенные от злобы лица, и снова падающие тела… Глянув назад, в сторону отеля, удовлетворенно усмехнулся: асфальта не было видно из-за нагромождения просто валявшихся, пытающихся ползти и привстать организмов, которые выли, орали и блажили в основном на испанском, немецком и английском языках. «Местные больницы с подобным количеством пострадавших точно не справятся, — мелькнула мысль, — зато как в новостях все это будет эпично смотреться!»
— Зверь Молчуну, — послышался в динамиках голос Прохора. — Все в порядке?
Пискнувшая чуйка указывает на инсургента метрах в пяти, формирующего перед собой небольшой воздушный смерч… Рывок, еще четверо упали, пятый в процессе, а мое тело, управляемое подсознанием, помнящим об установке работать без особенно кровавых эффектов, уворачивается от уже практически сформированного смерча, заходит за спину воздушнику и слитным движением обеих рук сворачивает тому шею.
— Молчун Зверю. Норма. Идем по графику, — отчитался тем временем Николай.