Каменные драконы

Биверсдоттир

Еще долго потом он сидел на руинах дворца, опекая ее труп, нежно покачивая, прижимал к груди, и слезы как ливень текли по его щекам, вскрывая в его памяти все новые и новые тайники, вымывая их и оплакивая. Он любил свою сестру и всегда будет любить ее буйный нрав и дерзкий разум. Она была смелой, она постоянно бросала вызов. Он будет помнить ее. Все это останется с ним до конца дней.

Он не рассказывал Бриенне. И не знал, сможет ли когда-то рассказать, но надеялся, что сможет. Это было тяжелое знание, но жена должна была знать о нем правду. Всю правду, которую она сможет выдержать.

Донесения прибывали со всех сторон. Вороны плохо

летали ночью, но сумерки еще не полностью погасли. В воздухе постепенно разливалась вечерняя прохлада. Он собрал совет в своем шатре, как только солнце окончательно покинуло мир.

— Должны ли мы ждать ее здесь? — спрашивал Киван. Он многие годы был правой рукой отца, но в стратегии боя понимал много хуже Джейме. Он подчинялся ему, пусть и не беспрекословно. Его потрясла гибель Серсеи и Томмена. Ланселя считали пропавшим без вести, но по Кивану было видно, что тот мысленно попрощался с сыном и оплакал его.

— Это поле способно разместить обширное войско, — бодро начал докладывать Лорас Тирелл. Обожженный, израненный, едва идущий на поправку, он уже занимался всеми вопросами снабжения войска. Маргери, его сестра, спаслась чудом из сгоревшего города и находилась где-то в лагере, благополучно пережив своего третьего мужа. Ее потихоньку начали называть Вдовой Роз. Впрочем, прабабка Джейме пережила к 26 годам четверых мужей, родив пятому четверых сыновей, так что для юной и прекрасной королевы еще не все было потеряно. К тому же она все еще могла оказаться беременной новым королем. Доказать или опровергнуть отцовство было бы крайне сложным делом. Джейме мысленно сделал себе пометку приставить к ней молчаливого оруженосца, язык которого развязывался бы только для него.

— Обозы с провизией поступают каждый день. В достатке и воды, и припасов.

— Замечательно. Насколько хорошо работают наши посты? Кто объезжает дозорных? — Джейме собирался сделать это сам, как только закончится совет. Вопреки здравому смыслу, он ждал Бриенну. Он был уверен, что она приедет ночью. Упрямая, несговорчивая. Любимая. Моя. Он будет дураком, если караулы смогут ее остановить, и будет дураком, если она изрядно поколотит сумевший остановить ее патруль. Он улыбнулся совершенно по-дурацки, на миг забыв, где находится. Собравшись, он продолжил:

— Сам, я объеду их сам. Люди должны помнить того, кто их ведет, и видеть его регулярно.

Лорас подавил усмешку. Малец считает себя великим знатоком человеческих чувств. Что ж, надо будет ему припомнить эту ухмылку, когда он в очередной раз застанет его с каким-нибудь смазливым оруженосцем и спущенными штанами. Уже не говоря о взглядах на его обнаженный торс, иногда бросаемых Тиреллом. Не про тебя, мой дорогой. Довольствуйся оруженосцами и закрой уже рот.

— До утра всем спать. Следить за тишиной в лагере. Утром может быть битва, все кутежи пресечь, — раздавал он приказы в спокойной своей манере.

Разогнав всех, Джейме тяжело опустился в походное кресло. Готов убить за глоток воды, но как назло всех оруженосцев и слуг, похоже, оприходовал Тирелл. Не дозовешься. Вина не хотелось. Он становился трезвенником всякий раз, когда вспоминал липкие руки сестры, бессвязную речь и этого старого борова — Роберта. Покойся с миром, сукин сын, и да здравствует великолепный кабан. Он снова вскочил, меряя ногами шатер.

Полог резко откинули — на пороге стоял запыхавшийся слуга. Прибыл гонец из Кастерли, весь покрытый коркой грязи и едва живой от усталости. Джейме отпустил его,

велев отсыпать золота, и нетерпеливо развернул пергамент. Золотая рука ныла и бесила этим вечером особенно сильно. Он нахмурился, узнав почерк. Письмо было от Тириона.

«Любезный брат.

Я лечу к тебе. Наша добрая королева Дейенерис освободила драконов, как ты, наверное, уже слыхал. Теперь я драконий всадник. Но я к тому же твой брат и должен тебе кое-что сказать, поскольку ты книг отродясь не читал.

Каждый дракон ищет своего всадника. Чем сильнее у всадника драконья кровь, тем сильнее его дракон. Дракон находит всадника сам и не разлучается с ним, пока не погибнет.

Драконья кровь — это наследие Таргариенов. И она есть в тебе. Мы все Таргариены. Ты, я и Серсея — дети Эйериса. Ты узнаешь это наверняка, когда тебя найдет твой дракон, а пока просто поверь.

P.S. Мне жаль, но не я убил нашего отца. Похоже, это был ты. Плохой мальчик.

P.P.S. Я клянусь тебе, что не убивал твоего сына. Прости, это была плохая шутка.

До встречи в воздухе.

Тирион Таргариен, всадник Визериона, вторая голова дракона, десница королевы Дейенерис Бурерожденной и т.д. и т.п.»

Джейме дважды перечитал письмо, чувствуя головокружение. Либо мир сошел с ума, либо Тирион. Что странно, его крепкую психику не смогла покачнуть даже та давняя история с женитьбой. Что с ним сделала Дейенерис? Как сломала? Он попытался заснуть, но тщетно метался на мехах до рассвета. Без Бриенны его сон был мрачен и недолог. Она была ему нужна как никогда.

========== 8. Дети долгой зимы / Лианна ==========

Они предпочитали передвигаться по ночам. Длинные переходы, когда она утопала по колено в душистых травах, следуя лунными тропами, которые знали только волки. Волки были такой же частью ее жизни, как солнце или ветер, их нельзя было никак из нее выкинуть, ругаться на них было тоже бессмысленно.

Ей нравилось играть с ними, когда она была совсем маленькой, барахтаться, зарываясь носом в их густую шерстку. Но те щенки давно выросли в матерых охотников. У них были пары, и ее младшие братья играли уже с их волчатами, подрастая в Убежище и вокруг него. Мама всегда заботилась о том, чтобы волкам хорошо жилось. Она заботилась о волках лучше, чем о людях, с горечью думала Лианна иногда. О людях заботился отец. Как мог.

Замок появился перед ними в утреннем тумане, перекрывая своей громадой

лесной простор. Волки взвыли и направились к богороще, словно знали о чем-то неведомом ей. Нимерия — мамина волчица, когда-то в юности жила здесь и видела Винтерфелл. Она завыла первой, задрав голову к небу. Волки разлеглись в богороще вокруг длинного темного озера, и дальше Лианна пошла одна.

Невдалеке от замковых ворот она увидела огромную гору, словно созданную, чтобы залезть по ней на стену. Любопытство, которое ее однажды сгубит, взыграло в ней, и она легко начала взбегать по склону, когда гора зашевелилась под ее стопой, а потом аккуратно разломилась на части, одна из которых стала головой дракона. Очень знакомого дракона. Вхагар открыла свой желтый глаз, как всегда правый, и, устало дыхнув, сложила крыло так, что девушка легко сбежала по нему к зубцам крепости. Прыгая с крыла на зубцы, девушка услышала собачий лай.