Каменные драконы
Шрифт:
— Похожа на тебя? — Джон погладил ее тыльной стороной руки по щеке и шее. Арья судорожно вздохнула, обмякая в его объятьях. Пусть это волшебство никогда не кончается, попросила она, зная, что боги ее не услышат.
— Может быть, только не внешне. У нее синие глаза и каштановые волосы.
Они снова замолчали, потом Джон спросил неуверенно:
— А другие дети?
— В Убежище много детей, ей есть с кем расти, — отвтеила Арья поспешно. Ей не хотелось рассказывать ему о родах, это было слишком тяжело и близко, не хотелось отравлять этот день воспоминаниями, которые её едва отпустили.
— Я думал, ты захочешь показать
— Когда-нибудь хочу. Ты покатаешь ее на драконе тогда?
— Конечно, — улыбнулся Джон.
***
Сумерки еще не начались, когда Арья снова оказалась дома. Дети резвились в пыли, женщины стирали, пахло свежим хлебом и вяленой рыбой. Мимо, болтая, прошли две синеглазые девушки, сводные сестры Джеда, ужасно похожие между собой. Джендри и Арья решили, что безопаснее королевским бастардам держаться вместе, коль скоро их гоняют как зайцев. Говорят, только Мия Стоун уцелела от преследования, лично защищенная Хранителем Востока. По лукавым взглядам девушек она догадалась, что что-то не в порядке с ней или с ее одеждой. Арья резко остановилась и рявкнула:
— Чего уставились?
Девушки хихикнули, пускаясь врассыпную в притворном ужасе. Когда она была не в духе, клочья летели от всех. Колла, обернувшись, показала ей на шею, но Арья не поняла значения жеста и продолжила путь к себе. Джендри что-то как всегда ковал, а Лианна бегала по лесу, добывая еду. Арья прилегла на постель, не раздеваясь, и провалилась в волчий сон.
Покинутая ими в спешке поляна была слишком красноречивым свидетельством их встречи. Примятая трава, запахи. Волк, шкуру которого она выбрала из-за того, что он был ближе всех к этому месту, начинал волноваться, чуя запах человеческой страсти. Арья смотрела его глазами, как дракон набирает высоту. Несмотря на расстояние, всадник углядел вышедшего из чащи на поляну волка и махнул рукой. Волк взвыл пронзительно и тонко. Потом перебирая ногами обежал поляну, снова и снова все обнюхивая, и потрусил к Убежищу.
— Пить хочешь, — спросил Джед, отводя глаза, едва она проснулась. Ее кожа еще чувствовала свежее прикосновение к шее. Джед? Он видел. Ссадина или засос, с тоской подумала девушка, небезопасная метка.
— Давай, — ответила Арья, избегая встречаться взглядом с мужем. Их руки соприкоснулись при передаче чашки, и она чуть не отдернула свою. Джед был мрачен.
— Пей, — бросил он ей, стремясь уйти. В его взгляде, мельком брошенном в ее сторону, была обида. — На столе еда. Я ушел.
— Постой, — бросила она ему вслед, останавливая, хотя до конца не понимала, зачем.
— Зачем? — устало произнес Джендри, застывая в проеме, не поворачиваясь.
— Может, поговорим? — предложила Арья, садясь на кровати. Тело саднило, она понимала, что местами проступят синяки, но это была сладкая боль.
— О чем? — бросил ей Джед, обернувшись. Он прислонился к дверному косяку и переплел руки на груди.
— Ты зол на меня, так, может, объяснишь, на что? — Арью бесило такое отношение. Она готова говорить, выслушать обвинения, раскаяться и помириться. Особенно последнее. Только чтобы он не ходил с этой кислой миной, убегая в кузницу.
— Что объяснять? Ты ушла и пропала на весь день, — Джендри говорил спокойным тоном, но его руки дрожали. Что-то было зажато
— Да что? — не выдержала Арья. — Я общалась с Джоном! Ты сам рассказал ему, как нас найти. Он мой брат, ближе которого у меня никогда не было никого.
— Кузен — не брат, — отрезал Джендри. — Значит, вот так ты видишь наш брак.
— Нет, стой, Джед, я не то сказала, — раскричалась Арья, но было поздно.
— Арья, прекрати. Ты рожала трижды, и все разы звала Джона, — Джендри прикрыл глаза одной рукой, словно не мог на нее смотреть. — Боги, даже когда мы были одни, ты…черт, ты называла меня Джоном не раз и не два, а я, дурак, все надеялся на что-то…
— Дже-ендри, пожалуйста, — она вскочила с кровати, теряя самообладание. — Все не так, ты не так понимаешь, дай мне сказать!
— Я все понимаю, — Джендри резко бросил то, что держал в руках. Деревяшка с треском ударились об пол. — Я всегда все понимаю. Может быть, пора перестать все понимать?
— Джед, постой, — Арья рванула за ним в дверной проем, но он, обернувшись, выставил ладони, чтобы она не приближалась.
— Что тут понимать, миледи? — горько произнес он. — Я всего лишь бастард, куда мне до сына Рейегара и Лианны! Тебе бы пора уже однажды признать, кого тебе надо, волчица.
Арья застыла как громом пораженная, глядя, как ее мужчина уходил. В каждом движении его большого тела сквозила ярость, бессилие, жгучая ревность. Все эти годы, боги, все эти годы… Она неожиданно для себя осела на пол и разрыдалась как дитя, размазывая по лицу слезы пополам с пылью. Поверх тростника валялась на спине маленькая деревянная лошадка, глупо топорща в потолок четыре копыта. Джендри делал ее для будущего сына.
========== 64 Драконы и девушки /Тирион ==========
Огромная туша, сливающаяся с башнями Харрена Черного или, как любила шутить Дени, Петира Жадного, медленно по рваной траектории снижалась над полем. Сомнений не было — это чей-то дракон, страшно большой, неуклюжий. Его крыло определенно было сломано и неправильно срослось. Вблизи при размахе под крыльями были видны алые жилы, пронизывающие его толщу как кусок мяса. Челюсть располосовал старый шрам, переходя на глазницу, в глубине которой не было ничего. Второй глаз — крупный и алый — смотрелся инородным, слишком большой на удлиненной морде, словно был навыкате.
Посадка была неровной, будто дракону стоило огромных усилий лететь в нужном направлении. Полет был пьяным, рыскающим из стороны в сторону, по нему можно было опознать зверя издалека. Наконец он начала опускаться, вызывая чудовищные порывы ветра.
— Большой! — присвистнула Кира, едва его завидев, но чем ближе приближалась страшная бестия, тем больше пугалась девчонка, прячась за спину дяди. Она мечтала о встрече со своим дракончиком, о чем уже успела прожужжать все уши Тириону и даже подарила ему рисунок этого чудища. Ей виделся маленький очаровательный розовый с лазурным дракон в цветах Тартского флага, который всегда Тириона бесил. Нет ничего более потешного, чем дракон, раскрашенный в розово-лазурную клетку, подумал он, но восторженно отнесся к рисунку малышки. Однако эта огромная тварь была не лазурной, не розовой, да казалась к тому же еще и неразумной, и дикой.