Камуфлет
Шрифт:
Софья Ванзарова мужественно кивнула.
Родион Георгиевич кое-как протиснул руку во внутренний карман, прижатый бюстом супруги, вытянул заветный снимок и раскрыл:
– Посмотри внимательно, это Ленский?
Пустяк, а вызвал бурные слезы! Софья Петровна разрыдалась так, что Глафира обернулась в тревоге. Но увидав карточку, подтвердила: Ленский это, собственной персоной.
Порыв обманутого сердца любящий муж унял нежностью, а потом вдруг спросил:
– Расскажи мне о племяннице Николая Карловича.
Софья Петровна сложила платочек квадратиком и, всхлипнув, сказала:
– Мы
– Так вы не водили разговоров за вечерней чафкой чая, как подруги?
– Конечно нет.
– Насколько знаю, брат Антонины – Антон Ильич, тоже уехал на профлой неделе. Опифи его.
Оказалось, брата Софья Петровна видела мельком, то есть почти не видела вовсе. Он вечно где-то пропадал, а по рассказам Николая Карловича, ненавидел дачную жизнь и все время проводил у друзей в городе. Возможно, они бы познакомились ближе, но госпожа Ванзарова бывала у Берсов раз или два за все лето. Обычно Николай Карлович сам забегал.
Родион Георгиевич выслушал внимательно и опять не к месту спросил:
– Что у тебя пропало?
– Что? – не поняла супруга.
– Могу ли знать, какое платье не можефь найти недели две?
В глазах жены отразились восхищение, удивление и даже страх:
– Не знаю, Родион, каким непостижимым образом ты узнал! Неужели в России полиция действительно всесильна?
– Сонечка, что пропало из гардероба? Платки Глафиры в расчет не бери…
– Это такая глупость, что и говорить совестно… Но если настаиваешь… Я не могу найти платье, в котором ездила на похороны тетки в Казань…
– В черных кружевах, и ефе к нему вуаль глухая и перчатки, тоже кружевные, – заботливо добавил Ванзаров.
Вот тут Софья Петровна поразилась до глубины «израненной души»:
– Как мало я тебя ценила! Ты помнишь мои платья! Ты благородный человек!
Щеку коллежского советника украсил наградной поцелуй. А такой поцелуй дорогого стоит.
Пролетка встала у сиротского института на Обводном канале.
Любящему отцу не потребовалось и десяти минут, чтобы разыскать среди одинаковых девчушек, одетых в серо-казенные платьишки, два истинных сокровища. За считаные часы ссылки дочки умудрились пропахнуть кислым духом сиротства и призрения. Оля и Леля, причесанные, но перепуганные, так вцепились в папенькину шею, что почти задушили. Оторвать их не смогли ни нянька, ни мамаша.
Последовала исключительно слезно-охательная сцена воссоединения семейства. Такие моменты следует милосердно опускать по причине их исключительного вреда для психического здоровья. В конце концов, тут не дамский роман!
Расцеловав крох, Ванзаров все-таки передал детей на руки супруги и Глафиры. Сам же разместился около извозчика, приказав мчать к дому.
9-е число, ближе к семи вечера, +18 °C.
Управление сыскной полиции Петербурга, Офицерская улица, 28
По дороге соскочил на Офицерской.
Первый встречный чиновник Казанского участка изогнулся в поклоне и просил разрешения пожать ручку-с. Необъяснимая эпидемия почитания свирепствовала беспощадно. Каждый служивый счел непременным долгом выразить глубокое уважение господину коллежскому советнику.
Надо признать, Родион Георгиевич прибыл свершить тяжкий, но неизбежный поступок, а ему выказывают почет, как высокому начальству. С какой стати? Трудно предположить, что с ума сошло столько человек одновременно.
На втором этаже дежурил чиновник сыскной полиции Елисеев. Коллежский асессор выскочил из-за стола и разве в ноги не упал:
– Господин Ванзаров! Наконец-то, мы вас везде ищем! Прошу срочно пройти в телеграфную!
При его появлении в застекленной комнате полицейского телеграфа телеграфист даже сел по стойке «смирно», если такое можно вообразить, и быстро отстучал ключом какое-то сообщение.
Колесо с намотанной бумагой ожило, выдав ответную полоску.
– От господина Филиппова из Ялты, – высоким голоском пискнул сотрудник полицейского резерва.
Телеграмма была краткой:
здравствуйте зпт родион георгиевич тчк
– Стучите, – приказал адресат, отправляя ленточку в мусорное ведро, – здравия желаю зпт господин начальник тчк подаю отставку тчк
Телеграф быстро принес ответ:
недоразумение улажено тчк
восстановлены полностью тчк
На что Ванзаров отбил:
поздно тчк отставка тчк
Но телеграф упорствовал:
не принимаю тчк нужны нам тчк нужны департаменту тчк нужны министерству тчк ожидайте награду тчк
Обратно ушли слова:
благодарю тчк отставка тчк
Станочек замолчал и вдруг передал ленточку:
голубчик зпт простите старика тчк не сомневался минуты тчк обстоятельства сильнее тчк подробности лично тчк примите глубокие извинения тчк мир впрзн
Ну, что тут поделать? Остается только одно:
принято тчк приступаю тчк нужны полномочия окончить дело тчк
Филиппов ответил незамедлительно:
управление ваше распоряжение тчк богом всклзн
Ворох бумажных ленточек отправился в карман брюк плотным клубком.
Чудеса посыпались как из решета изобилия. Не успел Родион Георгиевич переступить порог кабинета, а телефонный ящик уже трезвонил во все колокольчики.
– Ванзаров у аппарата!
– Поздравляю, коллежский советник, с прекрасной работой! – Голос директора Гарина дрожал от воодушевления. – Столько преступлений раскрыть одним махом!
– Мне хорофо помогали.
– Знаю, голубчик, про ваши беды, наслышан. Но теперь все позади. Теперь вас ждет заслуженная награда. Сегодня, в девять вечера, извольте прибыть на Фонтанку, в канцелярию Министерства двора. Вам назначена аудиенция. Примите мои поздравления.