Камуфлет

Чиж Антон

Лебедев притащил из канцелярии пишущую машинку и водрузил на лабораторный стол. А Мечислав Николаевич с грохотом каретки воткнул чистые листы, проложенные копиркой, отстучал формулярный заголовок и приготовился.

ВАНЗАРОВ. Господин Берс, с вас снимается допрос в связи с проводимым сыскной полицией дознанием о смерти Петра Николаева Морозова, его светлости князя Павла Александровича Одоленского, штабс-ротмистра Кирилла Владимировича Меншикова и стряпчего Сергея Пионова Выгодского. Прошу сообщить, что вам известно о смерти

вышеозначенных лиц.

БЕРС. Они умерли.

ВАНЗАРОВ. Каким способом они были умерщвлены?

БЕРС. Я думаю, вам это известно лучше, чем мне.

ВАНЗАРОВ. Прошу ответить, что известно вам.

БЕРС. Князь погиб от взрыва горла, Меньшиков – от какой-то бытовой травмы, о смерти Выгодского мне ничего не известно.

ВАНЗАРОВ. Что можете сообщить о Морозове?

БЕРС. Не имею чести знать этого господина.

ВАНЗАРОВ. Судя по листу, обнаруженному в вашем портфеле, вы детально ознакомлены с его биографией.

БЕРС. Это наметки к литературному персонажу моего романа.

ВАНЗАРОВ. Именно они стали основой писем, которые вы передавали в Министерство двора при помощи Меншикова?

БЕРС. Не можете этого доказать.

ВАНЗАРОВ. На вашу принадлежность к убийствам прямо указывает клочок от сгоревшего письма, обнаруженный в камине квартиры Выгодского.

БЕРС. Этого не может быть!

Пометка: коллежский советник Ванзаров показывает вещественную улику.

ВАНЗАРОВ. Это письмо напечатано на пишущей машинке, которая спрятана на вашей даче.

БЕРС. Как узнали?!

ВАНЗАРОВ. Вы создали тайное общество под названием «Первая кровь», в которое вовлекли упомянутых лиц. Все члены общества имели клички персонажей троянского цикла и обращались друг к другу «содал». Декларировалось, что целью общества должно стать улучшение жизни в империи. Но истинной задачей было совершение крупного преступления против существующего государственного строя. После того как обманутые вами господа стали понимать и отказываться, вы хладнокровно их убивали. Признаете это?

БЕРС. Да, признаю.

ВАНЗАРОВ. Признаете, что убили Петра Морозова на церемонии приема в содалы извращенным образом, а затем, чтобы скрыть следы своих преступлений, разорвали его тело на части?

БЕРС. Петра Морозова я не убивал, я не знаю, кто это. Мы принесли в жертву Петра Александровича Ленского. Это я признаю. Убийство произошло в ночь с четверга на пятницу, в нем участвовали все содалы.

ВАНЗАРОВ. Признаете, что специально бросили тень на мою жену, внушив при помощи гипноза извозчику Растягаеву и дворнику Епифанову, что она возила тело в ковчежце, украденном у князя Одоленского?

БЕРС. Да, признаю.

ВАНЗАРОВ. Признаете, что злонамеренно разбросали части тела убитого Ленского таким образом, чтобы указать на причастность моей жены?

БЕРС. К стыду своему, признаю.

ВАНЗАРОВ. Где было совершено убийство Ленского?

БЕРС. В погребе дачи, которую снимаю в Озерках.

ВАНЗАРОВ. Что еще можете сообщить следствию?

БЕРС. Прошу меня простить и не держать зла.

Освобожденный

от пут Николай Карлович растер красные следы на запястьях, не заглянув в протокол, подписал оба экземпляра, пыль с сюртука не стряхнул и попросил чаю. Для кровавого монстра, только что признавшегося в организации четырех убийств, вел он себя на удивление спокойно, если не сказать равнодушно. Обычно такие откровения приходится вытаскивать долгой психологической борьбой, медленно, но верно приводя убийцу к раскаянию. А тут стоило лишь назвать одну улику, и не такую уж грозную, как исповедь полилась потоком. Против всякой логики.

Родион Георгиевич проверил показания на предмет опечаток, но ротмистр поработал стенографисткой блестяще. Коллежский асессор, он же глава тайного общества, а также изощренный убийца, мирно попивал чаек с коньяком большими глотками.

– Поговорим начистоту? – Ванзаров уселся рядышком с Берсом.

– Попробуйте, – согласился тот, прихлебывая из лабораторной склянки – чайная посуда бесследно пропала после грандиозной перестановки.

– Помните главный принцип Сократа?

– В гимназии что-то проходили.

– Мудрый грек считал: чтобы найти истину, то есть помочь ее рождению, надо задавать простые вопросы. Есть у меня такие вопросы, но ответы найти не могу. Поможете?

– Почему бы нет…

– Благодарю… Итак, вы умный человек, служите в Департаменте полиции, уголовные романчики почитываете, а теперь и пописываете. В таком случае как же сподобились оставить улику в камине, да не простую, а с собственной подписью?

Берс молча прихлебывал из склянки и улыбался.

– Молчите? Тогда другой вопрос: зачем так спефить с убийством Выгодского? Понимаете, что сразу бросили на себя подозрение?

Емкость опустела, Николай Карлович долил себе прямо из заварочного чайника, не дожидаясь, когда Лебедев разбавит коньяком.

– Нервы подвели. Торопился, сделал глупость, – сказал преступник и громко отхлебнул.

– Это простой ответ, – согласился Ванзаров. – Но к истине не ведет… Это вы написали «Пять капель смерти»?

– Разумеется.

– Откуда поразительные сведения о соверфенно секретном деле?

– Слухами земля полнится.

– Как удалось напечатать тираж?

– Это моя маленькая тайна, – улыбнулся Берс. – Она умрет вместе со мной.

Джуранский уже ринулся украсить другой глаз Николая Карловича синяком, но Ванзаров остудил горячего кавалериста. Вследствие бурного задержания душа в чиновнике и так болталась на паутинке. Даже его природная сила истощилась при наскоке кавалерии сыскной полиции.

Берс прикончил вторую склянку так же жадно, как всегда поглощал воду, отер губы манжетой министерского сюртука и вдруг спросил:

– А кто такой Петр Морозов, про которого вы допытываетесь?

– Да юнофу приводили к доктору Звягинцеву. Так он жаловался, что держали его в доме умалифенных, и даже просил вызвать полицию. – Родион Георгиевич ожидал хоть тени интереса, но не дождался и продолжил: – Так доктор взял и составил врачебную карточку, представляете?