Канарейка

Страйк Кира

– Интересно, это результат моих прошлых геройств, или её так раздражает нынешняя причина моего приезда?– возвращая себе самообладание, я спокойно выдержала молчаливый эмоциональный натиск монахини.

Она даже не пыталась особо скрыть своё отношение. А активная агрессия, как вы помните, лично во мне вызывает только зеркальную ответную реакцию. Напрасно матушка старалась запугать меня молниями изпод сдвинутых бровей. Мы этого добра уже столько съели, что и сами можем угостить.

Почва устойчиво вернулась под ноги. Теперь, по крайней

мере, понятно, на каком языке пойдёт разговор.

– Приветствую представительницу её величества в стенах нашей святой обители.
– формально-дипломатично, но с такой интонацией, чтобы сразу стало понятно, что никакой радости она от нашей встречи не испытывает, сообщила настоятельница.

– Благодарю за незамедлительный приём.
– парировала я, глядя в её лицо и сильно подозревая, что именно с таким выражением на спор, что не поморщатся, поедают лимон, - Вам доложили о причинах этой встречи?

– Да, но хотелось бы узнать детали.

– Тогда предлагаю ознакомиться с документами.
– не испытывая ни малейшего желания распинаться на словах, доказывая свои права, протянула бумаги оппонентке. Вот оттуда всё и узнает сама.

Дождавшись, когда она внимательно изучит последнюю страницу, я сознательно заняла лидерскую позицию в беседе и продолжила.

– Не планирую отнимать у вас много времени и задерживаться в монастыре дольше, чем потребует необходимость. Более того, принимая во внимание то, что сегодня большой праздник, в данный момент организовывать прослушивание совершенно неуместно. С этой целью мы прибудем завтра. Укажите, пожалуйста, наиболее удобное время и будьте так любезны, подготовьте необходимые условия.

Левая бровь собеседницы медленно поползла вверх.

– Ждём вас к обеду.
– только и ответила она. А что ещё было говорить, если всё уже сказано?

– У меня мороз по коже. Как будто только что из сугроба вынули.
– прошептала Лисия, когда мы вышли на свежий воздух, - Как вы тут жили? Может ну его, не пойдём больше? Где-нибудь в других местах в твою школу дарований поищем?

– Пойдём.
– уверенно ответила я.

72

На следующий день, как и было условлено, мы явились в монастырь.

Всю прошедшую ночь размышляла над тем, почему новая настоятельница приняла меня настолько агрессивно. Лично мне совсем не хотелось снова становиться причиной конфликта между властями государственной и церковной. Ни к чему усиливать раскол, играя на руку заговорщикам. Собственно, мы и хор на исполнение "Каталоны" ввели именно церковный в том числе и для того, чтобы наоборот укреплять связь между ними.

Хорошо, что прямо вчера не пришлось принимать никаких окончательных решений. У всех было время успокоить нервы и переварить новость о предстоящем новом взаимодействии. В любом случае, сперва нужно обязательно прояснить истинные причины недовольства настоятельницы.

Однако, встречи со мной она категорически избегала. Условия для прослушивания нам создали. В отдельное помещение одну за другой приглашали девочек. Однако, маленькую звёздочку, покорившую всех на празднике,

не привели. И тогда я сама настояла на разговоре с матушкой Раминой, заявив, что не уберусь отсюда, пока беседа не состоится. Поняв, что от меня действительно так просто не отделаться, та согласилась на встречу.

В этот раз пошла в кабинет одна.

– Монастырь предоставил всё, что вы потребовали, что вам ещё угодно?
– на этот раз в голосе Рамины, кроме неприязни, звучала какая-то... усталость? Тихая боль?

– Мне хотелось бы понять, почему вы так противитесь моим действиям.
– прямо и спокойно ответила я, - Вам не нравится, что девочки покинут монастырь, или камент преткновения именно во мне?

– Вы стали причиной того, что на репутации святой церкви появилось пятно, которое теперь не вымарать.
– она приняла мою прямоту и тоже не стала ходить вокруг да около. Это хорошо.

– Понимаю ваше раздражение на этот счёт. Не стану спорить, что подобный удар невозможно принять безболезненно. Однако, и вы не можете не понимать, что повод к нему дала не я, а именно представительница церкви.

– Гореть ей в аду.
– не выдержала, тихо выдохнула собеседница, сверкнув яростью в глазах, - Но спровоцировать и допустить такой громкий процесс - непростительно. К чему было настолько публично выносить грязное бельё на всеобщее обозрение?
– упрямо стояла на своём оппонентка. Я даже немного растерялась, подбирая следующие слова.

– Матушка Рамина. То есть вы считаете, что этот вопрос можно было решить каким-то иным способом? Действительно полагаете, что кто-то стал бы слушать девчонку, бежавшую из монастыря? И уж тем более верить её словам? Вот вы, например, как бы поступили вы, попади эта информация в ваши руки?

Рамина промолчала на моё заявление, что мною было принято, как некое согласие.

– Вот видите. Не стоит, наверное, больше говорить столь очевидные вещи, доказывая, что организация церкви настолько замкнута в себе, настолько неприступна и неподвластна внешнему вмешательству, что изменить сложившуюся в этом монастыре ситуацию мог только его преосвященство. И только через испытание правды.

Настоятельница, уставившись в стол так и не произнесла ни звука.

– Выбор, конечно, у меня был. Либо идти до конца, что я и сделала, либо вообще не открывать рта и тихо умереть в этих стенах. Но ради чего? Даже не ради церкви, а её противников, очерняющих святое куда как сильнее и убийственней, чем открытие правды.

Ну всё, я выдохлась и тоже замолчала. Вообще, странно взрослому человеку проговаривать такие прописные истины. Всё понимаю, очевидно в этот раз я нарвалась на истинного радетеля веры, но какие-то вещи, даже такие поганые, нужно уметь принимать, чтобы не повторять ошибок. А не валить ответственность на гонца, принесшего дурные вести.

– Я вас услышала.
– наконец, заговорила настоятельница, - И вынуждена признать некоторую правоту ваших слов.

– Ох ты ж, "некоторую".
– про себя усмехнулась я, -Но это уже мелочи, главное, что лёд тронулся.