Канатная плясунья
Шрифт:
– Мне было страшно, поэтому я и зажгла сразу все свечи, – сказала Кэрис, невольно задрожав, но потом улыбнулась и успокоилась. – Наверное, их оставили те воины, думая, что в этом месте окажутся их друзья.
– Ты боишься меня, Кэрис? – тихо спросил Телор. – Тебе не нужно бояться, ведь я дал тебе обещание. Дорогая, как бы сильно я ни хотел заняться с тобой любовью, я не буду тебя неволить. Ты в любое время можешь сказать либо «да», либо «нет». И я сдержу свое слово.
Телор протянул руку, но не коснулся девушки, хотя они и стояли близко друг к другу, и был озадачен тем, что на какое-то
– В таком случае, я говорю «да», – прошептала она, глядя в лицо Телору, – потому что мужчины, дающие обещания, часто не сдерживают их, когда речь идет о женском теле.
Кэрис весь вечер ужасно боялась, но когда Телор вернулся, она постепенно успокоилась. Девушке нелегко было рассмотреть выражение лица менестреля при неярком свете факела, который оставил гореть во дворе хозяин харчевни, но ей показалось, что из его глаз исчез блеск безумной радости, владевшей им весь день. Когда же Кэрис увидела лицо Телора при ярком свете свечей и он заговорил о ее страхах, девушка неожиданно задумалась, а не она ли сама слегка не в своем уме. Может быть, тот жадный блеск, который она приняла за сумасшествие, был не более чем страстью? Ведь глаза Телора засветились снова, когда он прижал ее к себе и нежно поцеловал.
Страсть Телора была так сильна, Кэрис трудно было поверить в это, но она закрыла глаза. И если сейчас она ошибается, ей не хотелось об этом знать.
Поцелуй Телора длился недолго. Он приподнял голову и улыбнулся Кэрис, а она не могла удержаться от смеха, потому что лицо его выражало скорее озорство, чем вожделение.
– Итак, быстро, – сказал он, – пока ты не передумала, помоги мне снять с себя эту одежду, – плащи пояс с мечом были сняты и отброшены в сторону, прежде чем он договорил.
Это рассмешило Кэрис еще больше.
– Не знаю, то ли ты считаешь меня самой легкомысленной и непостоянной на свете, то ли ты – самый глупый мужчина. Неужели ты думаешь, что я приду в такой восторг от твоей наготы, что не смогу отказать тебе? – однако, даже продолжая смеяться, она пыталась снять с Телора слишком туго сидящие на нем доспехи и, в конце концов, стащив их через голову менестреля, бросила на пол.
– Вовсе нет! – воскликнул он, изобразив на лице глубокую обиду. – Я просто хочу поскорее приступить к своей задаче, и я уже говорил тебе, что одежда этому только помешает.
– Задача! Так вот, кто я для тебя? Задача? – Продолжая говорить, Кэрис опустилась на колени, чтобы снять с Телора ремень, но, несмотря на свои слова, она совсем не была обижена. Воинская туника и рубашка менестреля быстро последовали за доспехами. Когда он сбросил с себя туфли и принялся развязывать пояс на брюках, стоящей на коленях девушке было хорошо видно, что эта задача была для него приятной и желанной. Когда брюки упали с бедер, Кэрис протянула руку и легонько щелкнула по налитому силой копью Телора, которое было нацелено на нее, словно указывающий палец. Телор вздохнул, потом застонал и закатил глаза, а Кэрис вскочила на ноги, и в ее широко раскрытых глазах появился страх.
– Прости, – прошептала она, отступая от Телора в то время как он быстро освобождал от брюк сначала
Телор дотронулся рукой до подбородка Кэрис, но сделал это так легко, что она могла бы освободиться от него, если бы захотела.
– Ты никогда не смеялась и не любила в одно и то же время? Бедный, маленький лисенок. Но ты ранила меня не насмерть. И, чтобы исправить положение, тебе нужно лишь нежно его погладить.
Крепко прижав девушку к себе, Телор поцеловал ее, и поцелуй на этот раз длился долго. Одной рукой он обнимал девушку, другой развязывал ее пояс. Когда этот предмет одежды присоединился к груде одежды Телора на полу, менестрель оторвался от губ Кэрис и обнял ее обеими руками. Руки его скользнули вверх, вместе с ними поднялась и туника девушки, а потом и вовсе оставила ее тело.
– Ранила не насмерть, – повторила Кэрис, вновь начиная смеяться. – Я вообще не ранила тебя. Я не настолько невежественна, чтобы не знать этого, – эти беспечные слова девушка произнесла дрожащим голосом, но эта дрожь не имела ничего общего со страхом.
– Но ты все же невежественна, раз боишься, – прошептал Телор, покрывая поцелуями шею и подбородок девушки, приоткрывая ее сорочку и целуя грудь. – Почему?
– Нет... нет, я не боюсь. Просто... просто мне хотелось бы... чтобы ты... не воспринял это как сигнал к тому, что тебе следует торопиться, – сказала Кэрис чуть слышно, ей трудно было подобрать нужные слова.
Чувства, которые Телор пробуждал в ее теле, были ей не новы. Она испытала их раньше, на полянке у реки, но на этот раз они оказались сильнее, и у Кэрис была возможность отдаться этим чувствам полностью. Теперь девушка доверяла Телору больше, и несмотря на ее шутку обнаженный Телор был красив, в отличие от Ульрика и Моргана – без одежды Морган был слишком жилистым, а Ульрик тучным, в то время как под гладкой белой кожей Телора перекатывались тугие мускулы.
Кэрис никогда не видела обнаженным возбужденного мужчину. Ни Морган, ни Ульрик, ни другие, с которыми она спала раньше, никогда не снимали с себя одежду. И потом обнаженное тело Телора так отличалось от других. Даже его налитое кровью копье не было уродливым, напротив, оно выглядело вполне естественно, несколько даже забавно, выступая из каштановых густых кудряшек между ног Телора. Смотреть же на торчащие из грязной одежды органы других мужчин Кэрис всегда было противно, она испытывала к этому отвращение. А в Телоре все было красиво и располагающе. Руки Кэрис скользнули вдоль его тела – поднялись к плечам и спустились к небольшим; крепким ягодицам.
– Тебе не стоит бояться, я не стану торопить тебя.
Голос Телора, мягкий и успокаивающий, прозвучал у груди Кэрис. Он не изменил ее состояния, и она позволила себе полностью расслабиться, когда менестрель поднял ее на руки. Телор отнес девушку к тому месту, где были сдвинуты вместе два тюфяка и под внешние стороны каждого из них подсунуты одеяла, чтобы тюфяки лежали, не сдвигаясь. Опуская на них Кэрис, Телор подумал о продуманности всех этих приготовлений, но для него это не было так уж важно, чтобы отказаться от того, что он делал. Он снял с девушки сорочку и уронил ее на постель.