Канатная плясунья
Шрифт:
– Я уже позавтракал, – Дери счищал воск с последнего подсвечника, – но я с радостью объясню Кэрис, что у тебя в голове, а не на сердце, если у нее есть какие-нибудь сомнения на этот счет.
– О Господи, Дери! Как я люблю тебя! – воскликнул Телор и бросился одеваться.
Глава 18
Телор одевался с бешеной скоростью, боясь, как бы не проснулась Кэрис, и, схватив свою лютню, выскочил за дверь, так до конца и не приведя себя в порядок. Выбравшись на главную улицу, менестрель понесся по ней и сбавил скорость лишь после того, как понял, что прохожие посматривают на него с подозрением. Когда несколько улиц остались позади, Телор почувствовал
Пока Телор ел хлеб с сыром, он старался привести в порядок свои мысли, потому что в голове его было вовсе не то, что в сердце. С того момента, как Орин с презрением отозвался о предложении Юриона петь для него и беспечно признался в убийстве двух безобидных и слабых стариков, Телор был охвачен решимостью уничтожить Орина. Менестрель только сейчас понял, насколько глупа была его попытка убить этого человека тогда, во время обеда. Может быть, и сейчас глупо с его стороны собираться принять участие в битве за Марстон? Неужели ему, действительно, необходимо рисковать своей жизнью, ставшей ему несравнимо дороже, и мстить за учителя сейчас, когда Кэрис стала его частью?
Ведь он мог поступить и по-другому, сложив песню о гнусном поступке Орина и исполняя ее в каждом поместье, соседствующем с Марстоном. Если лорд Уильям не захочет выступать против Орина и ничем не поможет, он может считать свой долг выполненным. У Телора отлегло от сердца, когда он подумал, что может все же избежать опасности, но совесть не позволила ему пойти по этому пути.
Лорды – соседи сэра Ричарда могут быть опечалены его смертью по своим собственным причинам, но в действительности в этой истории нет ничего такого замечательного, чтобы слагать песни. Сэр Ричард сам виноват в своей смерти. Он был хорошим человеком, и Телор жалел о нем, но любовь этого рыцаря к сказаниям и пергаментам зашла слишком далеко. Марстон вряд ли бы устоял под натиском целой армии, но натиск войска Орина мог бы сдерживать достаточно долго для того, чтобы сэр Ричард успел обратиться за помощью. Юрион, а вовсе не сэр Ричард, поступил благородно, принеся себя в жертву, однако песнь о смерти менестреля вряд ли будет воспринята должным образом, пока Орин все еще удерживает Марстон – разве что она, возможно, даст понять другим лордам, насколько беззащитны менестрели на самом деле.
Нет, сначала Орин должен быть уничтожен. Только тогда Юрион, пожертвовавший жизнью, пытаясь спасти своего покровителя, сможет стать героем доблестной песни о том, как гнев Божий обрушился на убийцу. Эта песнь станет местью Орину и памятником Юриону, потому что бросит тень позора на имя убийцы и прославит менестреля за его беззаветную преданность – ведь единственное, что ценили лорды, – это преданность. Более того, такая песнь должна будет сослужить добрую службу всем менестрелям, убеждая знать в том, что менестрели – честные, благородные люди. Именно по этой причине другие менестрели с радостью подхватят эту песнь, и она зазвучит по всей стране. Вздохнув, Телор встал из-за стола и подозвал жену хозяина, сказав, что хочет расплатиться. Смерть Орина и эта песнь стали его навязчивой идеей с того момента, как он бежал из Марстона, и это пока было единственным, что он может совершить в память о любимом учителе.
Телор надеялся, что найти лорда Уильяма ему не составит особого труда. Так оно и вышло.
Однако Телор не рассчитывал, что лорд Уильям захочет видеть его немедленно, поэтому отошел в сторону, ведь перед слугой лорда стояло еще довольно много просителей. Он нашел свободное местечко, где смог опереться о стену, и принялся думать, как заинтересовать лорда своим планом. Он так и не придумал ничего нового и вздрогнул от неожиданности, когда паж потянул его за рукав. Менестрель последовал за хорошеньким мальчиком вверх по лестнице, не зная, беспокоиться ли ему или чувствовать себя польщенным, и низко поклонился, попав в комнату на верхнем этаже лучшего дома в городе.
– Откуда ты прибыл, менестрель? – резко спросил лорд Уильям.
– Из Марстона, мой лорд, и я должен – начал Телор.
Но нетерпеливый жест лорда остановил его.
– Плохо. А я надеялся, что ты путешествуешь по этим краям, но раз ты пробыл все время в Марстоне, ты вряд ли сможешь мне понадобиться. Я дал слово, что ты будешь принят после обеда и споешь, но...
– Простите, что перебиваю вас, мой лорд, – с отчаянием в голосе произнес Телор, – но я не был все время в Марстоне, мне чудом удалось уцелеть и бежать оттуда.
– Бежать оттуда? – переспросил лорд Уильям.
– Марстон больше не принадлежит сэру Ричарду, – сказал Телор.
– Мне жаль, что старик умер, и его наследник не испытывает любви к менестрелям, – поначалу и лицо, и голос лорда Уильяма были безразличными, но потом он вдруг замолчал, и во взгляде его мелькнуло недоумение.
– Новый хозяин Марстона вовсе не наследник сэра Ричарда, – возразил Телор, прежде чем лорд успел спросить его о библиотеке старика. Он хотел намекнуть на возможную связь Орина с королем так, чтобы лорд Уильям сам подумал о том, что Орин вполне мог уничтожить книги и пергаменты. – Сначала он напал на Креклейд, но получил достойное сопротивление и накинулся на ближайшее к городу поместье. Я не знаю, как пал Марстон, но ворота его целы, следов огня тоже незаметно, поэтому я сомневаюсь, что осада длилась долго. И все же этот человек убил сэра Ричарда.
Лорд Уильям нахмурился.
– Даже если сэр Ричард и не мог хорошо драться, смерть в бою не может, в действительности, считаться убийством.
Он замолчал, потому что Телор принялся яростно качать головой, выражая свое несогласие.
– Нет, мой лорд, этот Орин заявил, что убил сэра Ричарда уже после сражения. Я остался там лишь потому, чтобы узнать, где мой старый учитель Юрион. Орин же расхохотался и сказал, что Юрион отправился в ад и он, Орин, послал его ту да за чрезмерную самонадеянность.
Телор часто заморгал и закусил губы, пытаясь совладать с подступающими слезами. Но молчать сейчас было не время, ведь он не рассказал еще лорду Уильяму о том, что Орин, скорее всего, принадлежит армии короля Стивена, и о дальнейших планах нового хозяина Марстона. А без этой информации лорда Уильяма вряд ли заинтересует эта тема, и он велит ему уходить, но, несмотря на это, Телор в течение некоторого времени был не в силах произнести ни слова. Но, к своему удивлению, обнаружил, что холодный взгляд лорда Уильяма, сидевшего в кресле на возвышении, не отрывается от его лица, не отвлекаясь на следующего посетителя.