Канатная плясунья
Шрифт:
Лорд Уильям подождал, пока Телор справится с охватившим его волнением, и спросил:
– Какую самонадеянность?
– Юрион умолял пощадить жизнь сэра Ричарда. Он предлагал ради этого все, что мог предложить, петь для победителя его покровителя, – Телор еще раз сделал глубокий вдох, стараясь, чтобы его лицо сохраняло спокойствие и было лишено раздражительности, пока он объяснит, что это означало для такого человека, как Юрион, если вдруг лорд Уильям насмешливо скажет, что Юрион пел бы в любом случае.
Но лорд только кивнул.
– Он был уэльсцем. А они до сих пор считают за честь предложение
– Конечно же нет, мой лорд, – постарался заверить его Телор. – Я был бы слишком самонадеянным, решившись на это, однако не стану отрицать, что внутри у меня все клокочет от злобы к этой деревенщине Орину...
– Деревенщине? – лорд Уильям повторил это слово ледяным тоном. Он не терпел, когда люди низших сословий осмеливались вести себя нагло по отношению к представителям его класса, справедливо это или нет.
– Да, деревенщине, – уверенно повторил Телор, – поскольку титул этого человека не выше моего, мой лорд, и не выше, чем у воинов, которые составляют войско этого жестокого негодяя. Его люди никак не могут запомнить, что его нужно называть «лорд», и называют его «капитан», а не «сэр».
Лорд Уильям расхохотался и кивком головы дал Телору знак продолжать. Хотя он с трудом вспомнил менестреля, когда ему назвали его имя, он так быстро послал за ним, поскольку считал, что тот сможет рассказать какие-нибудь новости. Когда же Телор упомянул в разговоре имя Юриона, лорд Уильям вспомнил их встречу в замке Коумб и что менестрель ему понравился за умелое обхождение с де Данстенвиллом, за свое замечательное мастерство и знание своего дела. Телор умен, было ясно, что ему что-то нужно, но он, без сомнения, предложит что-то взамен. И лорд Уильям ждал, ему было интересно узнать, что же это.
– Поэтому, когда я узнал, что вы здесь, в Леглейде, – продолжил Телор, – я подумал о том, что смогу причинить этому человеку неприятности, вам же оказать добрую услугу в одно и то же время.
Лорд Уильям перестал улыбаться, стараясь быть внимательным, и спросил:
– Какую услугу?
– Орин – выходец из армии короля Стивена, в этом я уверен. Возможно, что он дезертир, но, возможно, ему приказано захватить как можно больше земель в этой части страны. Мне известно также, что он обучает военному делу крестьян, которых набрал из деревень в окрестностях Фарингдона, и его люди поговаривают о том, что они вступят в наемное войско, когда закончится осада города. И с их помощью он намерен попытаться еще раз захватить Креклейд.
– Даже так? – лорд Уильям изумленно вскинул брови. – Это, бесспорно, интересно, но я не вижу, чтобы это было мне на руку, скорее наоборот.
– Это, действительно, так, мой лорд, и именно поэтому я решил, что вам захочется выставить его из Марстона, прежде чем он добьется своего. У Орина не хватает людей; пытаясь захватить Креклейд, он лишился одной трети, если даже не половины своего войска. Когда я проезжал через этот город, я видел там на главной площади две виселицы, которые возвели для казни пленных. А Марстон – не крепость, это всего лишь поместье. Мне неизвестно,
Лорд Уильям приподнял палец, и Телор тотчас же замолчал.
– Ты очень умный человек, поскольку пытаешься исподволь навязать мне свой план. Ведь мало еще кого волновало бы так все это, как меня. Значит, ты пришел ко мне из-за этого? Из-за того, что план этот лучше всего удастся мне?
Ни в лице, ни в голосе лорда Уильяма не было ни тени угрозы, но Телор почему-то похолодел. Но ответил довольно уверенно.
– Ради библиотеки, да, мой лорд.
Лорд Уильям снова удивленно вскинул брови.
– Ты умеешь читать?
– Нет, мой лорд, не умею, но сэр Ричард читал иногда Юриону и мне. О, какие это были истории! Чудесные истории о героях, чудесах и умных животных, которые могли разговаривать, – глаза Телора светились, он был воодушевлен. – Я никогда не уезжал из Марстона без таких историй, из которых потом слагал красивые и длинные песни о доблести, и короткие, смешные песенки, поднимающие настроение и заключающие в себе мораль. Я не могу вынести даже мысли о том, что этими пергаментами могут подбивать стеганые куртки под доспехи или затыкать щели и дыры в стенах. Кто знает, существуют ли копии этих сокровищ? Эти бесценные творения могут быть потеряны навсегда.
Лорд Уильям отвел суровый взгляд от лица менестреля и нахмурился.
– Неужели этот человек настолько невежественен, что не знает цену этим рукописям?
– Думаю, да, – поспешно ответил Телор, хотя твердой уверенности в этом у него не было. – Или он может решить, что это магические книги, и сжечь их из страха.
– Но если бы он боялся магии, он передал бы их церкви, – заметил лорд Уильям.
– Сомневаюсь, что Орину придет это на ум, к тому же он, возможно, не решается даже приблизиться к церкви, – возразил Телор.
– Мне будет жаль, – лорд Уильям пожал плечами. – Но не так-то просто отнять обнесенное крепостной стеной поместье у опытного капитана, в войске которого не меньше сотни человек.
– Я уже думал о том, что вы можете выразить сомнение на этот счет, но большого риска не будет, – с жаром заговорил Телор, пытаясь опередить взмах руки лорда Уильяма, которая указала бы ему на дверь. – Я уверен, Креклейд, пришлет подкрепление, чтобы только избавиться от Орина. И, возможно, окажут помощь соседи сэра Ричарда, так как поместью и прилегающим к нему землям может понадобиться человек, управляющий всем этим, пока отыщется наследник сэра Ричарда. Более того, я постараюсь помочь вам и попробую открыть ворота. Прежде чем стать менестрелем, я был резчиком по дереву, а засовы на воротах – из дерева.
Последовала долгая пауза. Когда лорд Уильям не ответил ему сразу же, Телор решил, что его старания напрасны, но в бездонных черных глазах лорда, глядящих куда-то мимо Телора, появилось выражение, вселившее в менестреля надежду и страх. Жажда мести Телора была очень сильна, но его обещания могли стоить ему жизни, а жить ему хотелось так же сильно. В конце концов лорд Уильям снова взглянул на Телора.
– Я должен подумать над этим, но не потому что это предложил мне ты. Не думай, меня нелегко заставить плясать под чью-то дудку.