Каникулы на колесах
Шрифт:
— Дедушка, перегрев!
— Ну, молодец, штурман, не проморгал! — похвалил меня Великий Змей. И тут же дрогнувшим голосом озабоченно добавил. — Неужто опять запорожская история повторится?
У меня екнуло сердце. Я сразу понял, что имел в виду дедушка. В позапрошлое лето, правда очень жаркое, мы возвращались из Крыма и буквально измучились с машиной. "Мышка" словно взбесилась. Не успевали мы проехать десяток-другой километров, как из-под пробки радиатора начинал густо валить пар. Что только ни делал дедушка — ставил зажигание пораньше, чистил жиклеры карбюратора, туго натягивал вентиляторный ремень, клал на верхний
Выручил нас один отзывчивый запорожец, под окнами которого мы совещались. Узнав о беде москвичей, сам вызвался помочь: пособил снять радиатор, уложил его в ванну, тщательно промыл горячей водой внутри и снаружи. Мы просто не знали, как благодарить человека. Он ведь рисковал испортить эмаль домашней ванны остатками каустика! До самой Москвы мы поминали добром запорожского механика — "Мышка" словно переродилась, мотор сыто урчал, даже на затяжных подъемах, и не помышлял о перегреве.
…На этот раз, к счастью, оснований для тревоги не оказалось. Искать причину перегрева мне не пришлось: обрывки вентиляторного ремня сразу бросались в глаза. Не вмешиваясь ни во что, дедушка покуривал, с наслаждением потягивался, разминая косточки после долгого сиденья за рулем, а я действовал. В пять минут сменил ремень на новый и отрапортовал:
— Готово!
— Ну, сынок, ты стал настоящим автомехаником, — поразилась мама. — Скоро сможешь во всем подменять дедушку.
— Как получит права, тут же передам ему руль, буду ездить на правом сиденье, консультантом, — подтвердил Великий Змей.
Я даже просиял. "Эх, нет здесь сейчас Наташки, — подумалось мне. — Пусть бы она послушала дедушку!"
Вскоре мы снова мчались на север. Но через десяток километров пришлось остановиться опять. Человек с поднятой рукой стоял возле бежевой "Волги", тоже с оленем на капоте, родной сестры нашей "Мышки". Не помню случая, чтобы дедушка безучастно промчался мимо водителя, "голосующего" о помощи на дороге. Остановились мы и на этот раз.
Владелец бежевой "Волги" оказался одесситом. Он возвращался из Карелии, но не дотянул до Одессы: лопнула вторая, уже запасная, шина. А с нею — и всякая надежда добраться сегодня до дома. Скособоченная машина, приподнятая домкратом, грустно смотрела стеклянными глазами фар на своих счастливых сестер, резво бегущих по шоссе в обоих направлениях.
— Выручите! — умоляюще сказал одессит. — Хоть старенькой покрышкой. Еще лучше — запаской. Я вам тут же уплачу. Машин идет мимо много, но за все время одни "Жигули", "Москвичи" да "Запорожцы". Была одна "Волга-21", то, что нужно, но водитель только посочувствовал, поговорил и уехал, а запасное колесо не дал. "Не могу, — говорит, — не обессудьте!"
— Ну, насчет денег — это вы зря, конечно, — нахмурился дедушка. — Какой же автомобилист станет обирать товарища в беде? Но случай у вас, прямо скажу, тяжелый. Отдать запаску и я не могу. У нас впереди еще тысяча километров
— Какой же? Что тут можно другое придумать? — сразу сник одессит. У него даже руки опустились, вытянулось лицо.
Двое ребятишек внимательно следили за отцом из окна "Волги". Даже они, кажется, понимали серьезность сложившегося положения.
— Что-нибудь сообразим, — уверенно сказал дедушка. — Безвыходных положении не бывает. Давайте для начала поглядим на вашу покрышку.
Даже беглый осмотр показал, что она полностью вышла из строя. Шина не только лопнула, но еще и оказалась поврежденной по всей окружности. Перерубленные кромкой стального диска белые нитки во множестве торчали из резины.
— Мда-а, — протянул дедушка. — Надо бы хуже, да не бывает. Как же вы это проморгали, дорогой коллега?
— Не сразу почувствовал, проскочил на спущенной с километр, — виновато потупился водитель, почесывая затылок.
— Так. С этой покрышкой все ясно, вопросов нет. А что с запаской?
— Та еще хуже, — запинаясь, ответил одессит. — На ней живого места нет.
— Лихо ездите! — неодобрительно сказал дедушка. Помолчал минуту, что-то соображая, и спросил. — Значит, резать ее можно?
— Сколько угодно! Она только на свалку и годится.
— Нож у вас есть?
— А как же! — оживился водитель, сунул голову в багажник. — Вот, пожалуйста.
Дедушка взглянул на обычный столовый нож с закругленным концом и иронически хмыкнул:
— Да разве это нож? Алик, неси сюда наш, канистру с водой и наждачный брусок.
Закипела работа. Одессит суетился изо всех сил, порывался помочь нам, но, если по совести, больше мешал. Острым, как бритва, длинным ножом из нержавейки дедушка без труда вырезал из утильной покрышки кусок и начал стачивать его кромки. Время от времени приходилось смачивать нож водой и подправлять лезвие на наждачном бруске.
— Ну и кинжал у вас! Будто вы не покрышку, а кочан капусты режете! — не выдержал водитель, видя, как легко входит нож в тугую плотную резину.
— Да, ножичек недурен, — скромно подтвердил Великий Змей. Я-то знал, как гордится он своим необыкновенным ножом, добытым у хирургов из числа списанного инструмента. "Недурен!" У дедушки вообще не найти плохо насаженного молотка, щербатой стамески. Всё только высшего качества, уникум.
Когда манжет был полностью подготовлен, дедушка одним взмахом своего чудодейственного ножа разрезал лопнувшую камеру, улыбнулся ее хозяину:
— Не хотела честно трудиться, так пускай теперь хоть защитной рубашкой послужит. Чтоб манжет не прожевал целую камеру.
— А… а где же мы ее возьмем? — с тревогой спросил одессит.
— Придется вас выручить. Покрышки запасной у меня нет, а камера найдется.
Обрадованный водитель только руками развел. Слова были излишни. Я наслаждался, видя, как жадно приглядывается он к каждому движению многоопытного автомобильного ветерана. Уж чего проще, казалось бы, надеть готовое колесо на шпильки барабана. Но у дедушки и на этот случай выработан свой рациональный прием. Заметив, что я поднял готовое колесо, он тут же вмешался: