Капитали$т: Часть 4. 1990
Шрифт:
— Как тебе? — кричу я Валерику в ухо.
— Отпад! — орет он в ответ.
А потом он поет «Печаль», и «Группу крови» и, конечно же, «Перемен!» Уровень бушующей энергии стадиона достигает своего апогея, а я думаю о том, что ничего подобного в моем времени не было и, скорее всего, не будет. Потому что мы циничны и пресыщены, испорчены информационным валом. И нет у нас таких эмоций, таких концертов и таких культовых персон.
Когда все заканчивается, мы спускаемся
— Он говорил, что где-то здесь будет, — рассказывает Валерик. — Где-то внизу, на втором секторе. Где же, нахрен, Петрович?! Петрович!!! — орет Валерик.
— Куда прешь?! — грозно спрашивает какой-то лейтенантик. — Вот я сейчас тебе устрою Петровича! На «пятнашку» оформим!
— Петрович!!! — орет Валерик.
Лейтенантик грозно тянется к ПР-73, которую в народе уже остроумно прозвали «демократизатором».
— Мужики, мужики, да нормально все, вы чего? Свои, все свои, разрешите! — Мы слышим хорошо знакомую скороговорку Петровича, а в милицейском кордоне образуется просвет, в который мы и проскальзываем.
— Как концерт? — на бегу спрашивает у нас Петрович. И, не дожидаясь ответа, говорит: — Концерт — сила! Силища! Сейчас автографов намутим! Они уже в раздевалке пошли, вот в раздевалке… Гена! — окрикивает Петрович какого-то волосатика, который возится с аппаратурой. — Все уже в раздевалке?
— В раздевалке! — подтверждает Гена.
— Точняк! — улыбается Петрович. — Сейчас все решим! Только мне нужно будет парой слов перекинуться там с одним… ну он администратор, типа.
Мы блуждаем по каким-то стадионным лабиринтам и закоулкам, пока не находим неприметную серую дверь.
— Вот! — торжественно говорит Петрович, и мы заходим в дверь, а за дверью, как водится, что-то воже вахты и положенная бабушка-вахтерша, которая строго задает нам вечный вопрос:
— Куды?!
— Не узнали, Семеновна?! — возмущенно спрашивает Петрович.
— Узнала-узнала, — говорит Семеновна уже более мирно. И тут же снова настораживается:
— Что это вас больно много?
— Мы только туда и обратно! — заверяет ее Петрович. — Минута!
И мы снова в каком-то лабиринте, а вслед нам звучит недовольное:
— Ходют и ходют!
Мы куда-то поднимаемся, поворачиваем и идем, пока не оказываемся перед компанией парней в кожаных куртках. Они курят в коридоре и что-то весело обсуждают.
— Момент! — говорит Петрович.
Он подходит к курильщикам и начинает им что-то рассказывать. Один из них — мужчина лет сорока в кожаном плаще, очень высокомерный на вид, что-то отвечает. Мы стоим в стороне. Петрович, красный и возбужденный, подбегает к нам.
— Сейчас, — объявляет он. — минут через пять-десять Виктор выйдет. Все нормально будет, я же говорю.
— А это кто? — Валерик кивает на высокомерного
— Администратор, вроде, — пожимает плечами Петрович. — Зовут Юра. Крутой мужик.
Валерик скептически хмыкает — видали мы крутых мужиков. Минут через пять двери раздевалки, переделанной под временную гримерку, раскрываются. И выходит он. Певец.
— Слышь, Вить, — говорит мужчина в кожаном плаще. — Тут местные познакомиться хотят. Ты как?
— Да нормально, — говорит он.
Мужчина в кожаном плаще делает нам знак рукой. Мы подходим.
— Тебя я знаю уже, — улыбается певец Петровичу. — Ты нам с аппаратурой помогал.
— А это наши ребята, — представляет нас Петрович. — Большие ценители! Несколько концертов помогли организовать.
— Отлично, — улыбается певец уже нам.
Мы представляемся и обмениваемся рукопожатием.
— Можно вас попросить? — Валерик протягивает певцу плакат и фломастер. Тот согласно кивает и размашисто расписывается.
Я волнуюсь. Черт его знает почему, вроде бы уже в разных переделках бывали, а все равно волнуюсь. Наверное, потому что сейчас я целенаправленно буду вмешиваться в механику Судьбы.
— Вы уж простите, что мы без цветов, — говорю я. Певец улыбается и машет рукой, мужчина в кожаном плаще хмыкает. — Но отпустить вас без подарка мы не можем, — продолжаю я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более убедительно. — И поэтому — вот! На память о нашем городе.
Я протягиваю ему коробочку. Самую обычную, пластмассовую. В таких дарят обручальные кольца, но сейчас там не кольцо. Там ключи.
Он открывает коробочку и поднимает на меня глаза. Он заинтригован.
— Это чего? — спрашивает с любопытством один из музыкантов.
— «Вольво», — скромно говорю я, опустив глаза. — «Семьсот сороковая». Стоит на улице, у центрального входа на стадион. Бак заправлен, документы в порядке. Вам. Машина почти новая, безопасная.
— Да ладно?! — смеется певец. — Это что, парни, розыгрыш? Прикол такой?
— Нет, не прикол, — говорю я.
Мужчина в кожаном плаще оценивающе смотрит на меня, и я чувствую его неприятный колючий взгляд.
— Нормально, Вить, — говорит он певцу, принимая от него коробочку с ключами. — Вы идите, я тут разберусь.
— Ладно, парни, — говорит певец, обращаясь к нам с Валериком. — Рад был познакомиться. Удачи вам!
Они уходят, а мы остаемся вчетвером — я, Валерик, Петрович и мужик в кожаном плаще.
— Че, в натуре, что ли, «Вольво»? — спрашивает он недоверчиво.
— В натуре, — говорю я. Кажется, все идет неплохо. Кажется…
— Ну раз так, — отвечает он, — то пошли поглядим, что ли…
И мы идем смотреть машину.
— А знаешь, — говорит мне Валерик вполголоса, — я тебя понимаю, Леха.