Капитан идет по следу
Шрифт:
Восклицательные знаки после каждого слова походили на гвозди, и старику казалось, что кто-то с тупой настойчивостью забивает ему эти гвозди в затылок.
Бурков рассеянно осмотрел конверт. На нем тем же круглым почерком был выведен адрес. Фамилию написали с крючками и хвостиками, особенно на конце, — не поймешь — Н. Волошину ли, Н. Волошиной ли?
Надя спросила тоскливо:
— Что же мне теперь делать?
Отец осторожно посоветовал:
— Поговорила б ты с ним, дочка. Может, ошибка какая?
— Я
Николай Сергеевич явился в полночь. Он вбежал в комнату жены растрепанный и возбужденный и закричал еще от двери:
— Пляши, жена! Стихи приняли!
Женщина, глядя со слепой ненавистью, ответила:
— Я уже наплясалась. Возьми свои вещи и уходи.
Петр Егорович слышал, как молодой человек сначала упрашивал Надю, потом умолял ее, потом стал кричать, что все это ложь.
Вскоре Волошин выскочил из комнаты жены и пронесся к выходу, В одной его руке болтался плащ, в другой чернела — нелепая в эту минуту — патефонная пластинка. Он прижимал ее к новому синему костюму, в котором всегда ходил в редакции, и вот такой — несуразный и взвинченный — исчез из дома.
После бегства он каждый день писал Наде длинные письма. Сначала она, скорбно поджав губы, читала их и показывала отцу, потом стала рвать, не распечатывая.
Волошин писал, что его подло оклеветали и просил спокойно выслушать доводы.
Он несколько раз пытался поговорить с Надей, когда та шла в институт, но жена проходила мимо, не замедляя шагов.
Последнее письмо Николая Сергеевича расстроенный старик открыл сам. Волошин писал, что настаивает на разговоре и просит жену завтра, как только стемнеет, выйти в сад к забору.
На другой день, едва стало смеркаться, Петр Егорыч сказал дочери:
— Ты совсем побелела. Пошла б прогулялась в сад. Надо беречь себя.
Дочь молча поднялась и вышла во двор.
Старик, чтобы не смущать Волошина, остался в сенях и только изредка поглядывал на калитку. Но она так и не открылась.
И Петр Егорович очень удивился, услышав вскоре глухой возбужденный разговор. Волошин, видно, перелез через забор, чтобы не привлекать лишних взоров. Временами молодые люди говорили громче, потом переходили на шепот и снова о чем-то спорили.
Старик с беспокойством поглядывал на часы. Была половина двенадцатого. Разговор у забора стих, и отец облегченно вздохнул: помирились.
Прошло еще около часа. И вдруг Бурков услышал глухой захлебнувшийся крик.
Уже чувствуя, что случилось страшное и непоправимое, он кинулся в глубину сада, к забору, едва заметив, как через его верх переметнулась чья-то фигура.
У скамейки, лицом вниз, лежала Надя. Она была без сознания, и отец с ужасом увидел, как на ее платье расплываются темные пятна крови.
На земле
На крик старика в сад прибежали люди. Сосед Буркова Чернецов помог перенести тело в дом. Женщины позвонили в милицию.
И вот теперь, не приходя в сознание, Наденька скончалась…
На востоке уже синело небо, когда Смолин простился со стариком. Капитан, не заезжая в управление, отправился к прокурору. Получив ордер на арест, Александр Романович отыскал Волошина и увез его к себе.
В кабинете следователя поэт растерянно справился, в чем дело?
Смолин с ненавистью посмотрел в красивые глаза Волошина и, чтобы отвлечь себя и не сорваться, стал перебирать бумаги в ящике.
Николай Сергеевич забегал по комнате, потом спросил тоскливо и зло:
— Я ничего не понимаю. Можете объяснить?
Не поднимая головы, Смолин сказал.
— С вашей женой несчастье. Мы обязаны выяснить, как оно случилось.
Взглянув на Волошина, Смолин увидел, что тот сидит, привалившись к спинке стула, зеленый, как лед, и его зубы мелко стучат о граненый стакан с водой.
— Что такое? — деревянно спросил он, расплескивая воду. — Неужели она что-нибудь сделала с собой?!
Капитан не ответил. Подвинув к себе бумагу, он стал задавать общие вопросы, исподлобья наблюдая за Волошиным. Поэт смотрел на него широко открытыми непонимающими глазами. Смолина смущал этот беспомощный и ненаигранный взгляд.
«Неужто он наносил удары в беспамятстве и не помнит этого? Что за глупая мысль!» — тут же решил он.
Заканчивая допрос, Смолин внезапно спросил:
— Скажите, есть у вас нож?
— Нет… Впрочем, есть… перочинный… Минуту…
Волошин полез в карман, покопался в нем и отрицательно покачал головой.
— Потерял или оставил дома…
— Расскажите, какой это нож?
— Ножик… обычный… Для карандашей. С перламутровой ручкой…
Смолин достал из ящика нож.
— Это ваш?
Задержанный мельком взглянул на ручку и кивнул головой:
— Да.
Внезапно Волошин неестественно застыл, и в его широко открытых глазах отразился испуг. Николай Сергеевич увидел на лезвии кровь.
— Господи! Что она сделала с собой? — спросил он, запинаясь и облизывая загоревшиеся губы.
…Весь день Смолин допрашивал соседей Буркова. Отпустив кассиршу Невзорову, недалекую и взбалмошную девчонку, капитан пригласил Чернецова.
Семен Чернецов, моложавый человек лет за тридцать, с большими руками и ногами, сразу располагал к доверию. У него были правильные черты лица, голубые, немного водянистые глаза смотрели искренне и прямо. Темно-русые волосы иногда падали ему на лоб, и Чернецов легким волнистым движением ладони возвращал их на место.