Капитан космического флота
Шрифт:
Мы же, едва щиты пришли в норму, отправились обратно, на помощь флагману. Я чувствовал, как внутри меня клокочет праведный гнев, заставляя стиснуть зубы и сжать штурвал покрепче. Это не мы вторглись в чужое пространство, это туранцы посягнули на нашу систему. Уже второй раз за мою недолгую карьеру, что заставляло меня сделать определённые выводы.
И никакого мира с султаном быть не могло по определению. Только временная передышка для того, чтобы сосредоточить ещё больше сил на границе.
— «Гремящий», «Беспощадный», приказываю атаковать! Добивайте
Я шумно втянул носом воздух, повёл затёкшими плечами. По коже пробежал неприятный холодок, но этот приказ я должен выполнить. Любой ценой. В конце концов, я знал, куда поступал и какие опасности могут поджидать меня в космическом флоте.
— Принято, атакуем, — хриплым голосом ответил я, включая максимальную тягу.
«Беспощадный» пронёсся мимо нас смазанной чертой, мы поспешили следом. Навстречу туранской эскадре, которая поливала нас огнём из всех орудий, пока мы, как стервятники, преследовали самого слабого из них, подбитый «Исмаил».
Капитан Жилин добрался до цели первым, он рванул напрямик, не пытаясь уворачиваться от вражеских лазеров и снарядов, целиком полагаясь на скорость и внезапность атаки. Туранцы и впрямь не ожидали такой наглости, и ему удалось, проходя встречным курсом, сбить с «Исмаила» щиты. «Гремящий» летел следом, выписывая пируэты и фигуры, и к крейсеру подошёл как раз вовремя, застав его фактически со спущенными штанами.
— Огонь! — рявкнул я.
Главный калибр ударил ему в подбрюшье, прошивая насквозь там, где предыдущее попадание сбило с него броню, и несчастный «Исмаил» вспыхнул термоядерным пламенем. Прямое попадание в реактор, минус один враг.
Но нам с «Беспощадным» пришлось лететь дальше на полной скорости, возможности вернуться к Зардобу пока не было, особенно с учётом того, что «Тургут-реис» и «Пирий» погнались за нами.
— Щиты двадцать! — крикнула Лаптева.
Я тихо выругался себе под нос, резко рванул штурвал на себя. За нами мчался «Пирий», поливая нас из всех орудий сразу, за «Беспощадным» летел тяжёлый крейсер. «Барбаросс Хайреддин» продолжал перестрелку с нашими крейсерами.
— «Беспощадный» уничтожен! — воскликнул лейтенант Магомедов.
Сердце тут же сжалось, укололо тоскливой досадой, наполнилось гневом и злостью.
— Мы без щитов! — доложила старпом.
Я резко развернул эсминец, включил полную тягу, застыл на месте. Преследовавший нас «Пирий» такого манёвра не ожидал, промелькнул мимо, не успев ничего сделать. Зато успел «Тургут-реис».
Заметить я успел только яркую красную вспышку, тут же завыли сирены. Тяжёлый крейсер полоснул по нам лазером.
— Попадание! Разгерметизация! — прокричала старпом.
Я тут же ушёл с линии огня, устремившись по направлению к станции.
— Что именно?! — спросил я.
— Трюмы, первый и второй отсеки! — ответила Лаптева.
— Похер, — процедил я.
На нашем пути вырастала громада туранского линейного корабля. Размерами он превосходил «Гремящего» примерно в пять раз, так что
— Дроны! — завопил Магомедов.
«Барбаросс Хайреддин» выпустил целый рой беспилотных аппаратов, которые тут же помчались нам навстречу. Наши лазеры и орудия ПКО тут же открыли огонь, буквально прорубая нам путь вперёд. Погибая, дроны взрывались, цепляя друг дружку, вспышки и излучение перегружали наши сенсоры и датчики. Основной целью линкора всё же выступали «Минерва» и «Диана».
Почти все боевые космические корабли устроены одинаково. Реактор и двигатели поближе к корме, командирская рубка в самой середине, жилые отсеки и вооружение поближе к носу. Стандартная компоновка, позволяющая выжить при боевом столкновении лоб в лоб, как оно обычно и бывает. И она же делает корабль уязвимым при нападении сзади. К «Барбароссе Хайреддину» мы подходили с кормы.
— Главный калибр, доложить готовность! — проорал я, чувствуя, как по спине ползут мурашки.
— Готов! — отозвался лейтенант Козлов.
Гигантский боевой корабль на моих глазах превращался из крохотной точки в точку побольше, в маленькую кляксу, в силуэт.
Всю имеющуюся мощность я направил на наш главный калибр. Пришлось пожертвовать и щитами, и скоростью, и остальными орудиями. Максимум энергии сконцентрировался на острие иглы.
— Миллер! Черных! Сбейте ему щиты! — прокричал я в микрофон безапелляционным тоном, словно это я командовал эскадрой, а не командир флагмана.
Если у нас и был хоть какой-то шанс, то это именно он. И действовать нужно было прямо сейчас. Если опоздать хоть на долю секунды, всё будет зря.
Щиты линкора вспыхнули от очередного попадания «Дианы», «Минерва» на этот раз промахнулась, но даже одного удачного попадания оказалось достаточно.
— Огонь! — рявкнул я.
И весь мир утонул в белом пламени.
Глава 26
Я не верил, что я жив.
Перед глазами белой пеленой по-прежнему стояла вспышка термоядерного взрыва, в ушах раздавался тонкий монотонный писк, но в то же время я чувствовал, как болят затёкшие от штурвала пальцы, мёрзнут в скафандре босые ноги и крутит живот. Я определённо жив.
— «Гремящий»! «Гремящий», приказываю отходить! — донеслось до меня как сквозь толстое одеяло.
Я кое-как проморгался, зрение потихоньку возвращалось. Расслабляться было некогда, бой ещё не окончен.
Быстрый взгляд по сторонам дал понять, что нас здорово потрепали. Командирская рубка разгерметизирована, мы сидим в скафандрах и шлемах, эсминец повреждён критически. Минус трюмы, минус жилой отсек, несколько башенок ПКО, и так далее. Реактор работает на половине мощности, на последнем издыхании, и только космический вакуум не даёт разгореться пожару.