Капитан. Наследник империи

Дубчек Виктор Петрович

– Скажу. Зря, напрасно и, более того, всуе. Магия может сдержать развитие хворобы в уже заболевшем, и то при условии, что мера сей хворобы не достигла ещё определённого фатального предела. Магия может предотвратить передачу немочи от одного человека ко другому. Я даже готов принять на веру твоё учение о крошечных существах, посредством которых и…

Дурта резко замолчал и воздел ладони к высоким залысинам.

– Кави!.. – произнёс достойный мудрец.

– Слушаю, – сказал старший.

– Чего? – сказал

младший.

– Не «чего», а «слушаю», – строго поправил старший.

– Ну, слушаю, – огрызнулся младший, независимо передёргивая плечами.

– Эээ… – сказал Дурта, с очевидностью игнорируя перебранку, – подай же мне четвёртый тубулус… тот, с двумя жёлтыми полосками.

Юный тумул надкусил яблоко с другого боку, поболтал в воздухе ногами и сделал вид, будто собирается спрыгнуть с верстака. Не прямо сейчас, нет… но в самом ближайшем и несомненном будущем.

– Отставить тубулус, – сказал сударь капитан, пресекая попытку достойного мудреца улизнуть в мир возвышенной учёности.

Немец подождал, пока Дурта вернётся в себя, и с великой терпеливостью пояснил:

– Микробы – научный факт. Но сейчас это не важно. Сейчас важно понять, что делать дальше.

– Эээ… Содара… – с тоской поглядывая на недоступные нынче свитки, предпринял очередное усилие Дурта, но Немец был неумолим.

– Очень хорошо, что Содара, – сурово отрезал сударь капитан, – но только Содара твой сейчас и сам не знает, куда бы нас приткнуть. Мы здесь лишние сейчас.

– Давайте проясним: кто лишние?

– Мы лишние, – спокойно ответил Немец. – Здесь и сейчас. Некуда нас в уравнение-то приткнуть.

– «Уравнение», – раздумчиво протянул Дурта, – полагаю, я понимаю, о чём идёт речь…

– Сколько я уже по Варте этой шарюсь, – с заметной тоскою продолжал сударь капитан, – а полезного для общества пока ничего не сделал. Ничего, понимаешь? Почти исключительно собственным выживанием занимаюсь, а кроме этого – ничего.

Кави выслушал сии сентенции с огорчением, хотя виду, разумеется, не подал. Сударь капитан, впрочем, несмотря на тщательно демонстрируемое отчаяние, оказался достаточно внимателен, чтобы обратить внимание на поникшие уши эльфа.

– Ну, Кави выручил, конечно… – сказал человек, – ну да мы тут все друг друга выручаем-то, по очереди. А! Вот чуму ещё приволок – это да, большое дело.

– Уравнение… – сказал Дурта, привычно увлекаясь новым для себя понятием, – давайте проясним: уравнение подобно весам, в коих мы на одну чашу помещаем, к примеру, поступки добрые, на другую же – деяния дурные; баланс сих умозрительных весов и будет определять полезность того либо иного явления, как ты говоришь, для общества; я прав ли?

– Прав… Думья, – согласился сударь капитан, и уважительная тонкость поименования не ускользнула от слуха принца.

Определённо: Немец последовательно и осторожно

выводил достойного мудреца на обсуждение вопросов, суть которых оставалась пока скрытой от понимания эльфа; эльф, однако, чувствовал, что суть эта – буде сделается постижима – окажется ему крепко не по нраву.

– Скажи на милость, – сказал достойный мудрец, видимо поощрённый уважительным согласием Немца, – а ведь принесённое тобой поветрие… решительно, ежели взяться уравнивать чаши – что-то должно оказаться и на другой…

– Сударь капитан вернул в Варту Пагди, – неожиданно для себя самого подал голос Кави.

В сей же миг он осознал, что подобным речением ни на алпаку не погрешил против внутреннего своего убеждения. Сколь странным и противуестественным ни показалось бы положение при взгляде со стороны, но в сей момент Кави действительно чувствовал, что возвращение Пагди ценит превыше спасения себя самого.

Осознание это оказалось поистине неожиданным, но, в сущности, вполне объяснимым. В конце концов – с дорогим его сердцу мечом он успел уж проститься, входя в Вартулу… как и со всем остальным. Как и с самим собою. Он возвращался в прошлое своего мира, дабы спасти будущее своего мира – такая задача стоит любых потерь.

Севати…

Бывший будущий муж императрицы горько встряхнул иссиня-чёрными прядями.

Увы, принцесса предназначена младшему Кави. Так судили суры.

Старший же… старшему разумнее всего было бы занять подобающее место – место старшего брата. Советчика и помощника, но не самостоятельного игрока за этим чалайным столом, о нет. Знание грядущих событий – важное подспорье не только в устроении дел личных, но и в целом для Варты; а Варте он готов служить столь же преданно и беззаветно, как служил в прошлой жизни.

А в подобном служении – мыслимо ли сыскать лучший инструмент, нежели Пагди?

– А, – сказал младший, весело болтая босыми ногами, – это тот волшебный меч? Мне рассказывал Дурта… ой!.. То есть достойный Думья! Ну вообще…

– Надень наконец сандалии, – сказал Дурта, – ты в храме знания. Книги не терпят непочтительности.

– Подумаешь… – сказал юный тумул, поджимая пятки под верстак, – это смотря какие книги.

– Ты пока никаких не читал, – резонно заметил мудрец, – а посему…

– Пагди, – напомнил сударь капитан.

– Эээ… да. Так вот, сколь помню обстоятельства вашего появления в Вишве, именно Пагди ответственен за перенос. Обращаясь к метафоре «уравнения», с изрядной долей уверенности должен отметить, что…

– Мы погибли, – сказал Кави.

– Эээ?..

– Что?

– Чего? То есть – слушаю.

– Нет, здесь как раз «чего»… поешь тебя суры! Ну что за дикарь – драконья погибель!

– Мы погибли, – повторил Кави, – там, на входе в бетонное подземелье, сударь капитан.