Капитан. Наследник империи

Дубчек Виктор Петрович

– Двое! Флаги, холодняк!

Рефлексы… ОПОН как ветром сдуло.

Бугаенко смотрел на происходящее разинув рот. Капитан подцепил его под локоть и выволок из-за машины, к митингующим.

Волнение докатилось уже и до внутреннего кольца: сотрудники суетились и переговаривались по рациям, но машинально смотрели всё-таки на толпу. Капитан наклонил голову пониже и увлёк сержанта за собой, неназойливо прикрываясь от ненужных взглядов его по-прежнему вялой тушкой.

Сзади кричали и матерились бегущие ОПОНовцы, топали тяжёлые рифлёные

подошвы.

Они почти вклинились в толпу, когда какая-то сутулая полицайская спина – явно случайно – перегородила им путь.

– Стоять! – заорали сзади.

Немец знал, что кричат-то не им, но тут же почувствовал, как напрягся Бугаенко. Прежде чем капитан успел отреагировать, внезапно набравшийся духовитости сержант рванулся вперёд и, ухватив сослуживца за плечо, полуразвернул полицая к себе, одновременно прячась за ним и оттаскивая в сторону.

– Это он! – завопил Бугаенко, указывая на Немца. – Это!..

«Дурак», – с оттяжкой подумал капитан, вытряхивая из ушей собственную фамилию. Теперь он оказался в центре внимания. Притихшая было толпа раскрывалась ему навстречу, начинала роптать. Обострившимся, почти эльфийским слухом капитан ловил знакомые оружейные звуки.

– Стоять! – заорали сзади. Вот теперь уже адресно. – Руки за голову, мордой в пол!

«Простите, ребята», – подумал капитан, пригибаясь и противолодочным зигзагом ныряя в толпу митингующих. Если щас стрелять начнут… ну да вы тут все за свободу митингуете, а за свободу-то и пулю словить не жалко.

Это, конечно, подлая всплыла мыслишка, животная – но выхода не было. Несмотря на огрехи планирования и подготовки, операцию следовало вытягивать, и, когда полицаи первого кордона вломились за ним в толпу, он, по-прежнему пригибаясь, запустил руку в карман бушлата и, резким движением разрывая ткань мешочка, вычерпнул полную горсть камней.

– Алмазы! – заорал он дурным голосом, жестом сумасшедшего сеятеля расшвыривая драгоценности вокруг себя. – Бриллианты из Якутии! Налетай! Алмазы! За демократию!

К тому моменту, как в дело пошло содержимое второго мешочка, на Манежке бушевала настоящая битва.

«Булыжник – оружие пролетариата», – с удовольствием подумал капитан, поднимая руку. К тротуару тут же вильнула машина – на удивление приличный «японец».

– На Куусинена? – спросил Немец, наклоняясь к приоткрытому окну.

Пуля ударила его в левую лопатку.

Он сполз по капоту, пытаясь вытерпеть слепящую боль и перекатиться хотя бы на бок. Сломанное зеркало повисло на разноцветных проводках.

Второй выстрел перебил позвоночник чуть ниже пушистого воротника.

* * *

– Вот так я и вернулся, – сказал капитан, отщипывая ещё ломоть сыра. – Говоришь, спички не нужны вам?

Глава 11. Снова Скрябин

– Правильно, – подтвердил сударь капитан, – только тут вот какая штука: меч-то у меня выбило ещё первым попаданием. Я его

в левой руке держал, а когда в спину зацепило…

Кави придержал коня.

– Но к исходу… фатального свойства привёл лишь второй выстрел?

– Сложно сказать, – хмыкнул Немец. – На втором я потерял сознание, это факт. А там – кто знает. Может, и ещё добивали.

– Ежели предположить, что вы оказались в состоянии всё же подобрать Пагди пред самым наступлением мараны…

– Исключено, – покачал головой сударь капитан, – говорю же: выбило меч из руки. Он перелетел через капот… да, «железной кареты». И упал на проезжую часть. Не, ну парень-то я лихой, в отключке и с хребтом перебитым – мог и перепрыгнуть, как полагаешь?

– Я полагаю, – медленно произнёс Кави, – что теперь можно с великой определённостью утверждать: Пагди истинно признал вас.

– Это как? – спросил капитан, ловко спешиваясь перед самым входом в шатёр. В искусстве верховой езды он и впрямь за последнее время преуспел изрядно. Предупреждённые часовые молча посторонились, давая доступ к лёгкому пологу.

– Надеюсь, мы немедля убедимся в правоте моего суждения, – тихо ответил Кави, вслед за Немцем входя в шатёр и склоняя голову. – Ваше Высочество?

– Высочество, – сказал сударь капитан, с привычно хозяйским видом осматриваясь по сторонам.

– Капитан, – сухо ответствовал Содара, – эльф.

Лорд-Хранитель с явным облегчением расправил плечи и повернулся к обступившим его людям:

– Благодарю всех. Малый Совет свободен.

Лейтенанты принца с поклонами покидали шатёр. Из знакомых Кави лиц на Совете присутствовал только Твур – как всегда, в одеяниях гражданского покроя и расцветки; как всегда, благородный комендант с подозрением оглядел вновь прибывших персон. Эльф с чистой теплотой улыбнулся старому соратнику, мало что не физически воспринимая исходящие от того волны бдительности.

Содара манием руки призвал к себе Немца и Кави. Дождавшись укромности, принц безо всяких околичностей обратился к сударю капитану:

– Снова?

– Да, – просто ответил капитан.

– Ты уверен, что на сей раз тебе удастся?

Немец пожал плечами.

– Чего гадать-то. Идти по-любому придётся. Да и не внагляк иду – Дурта мне инструкцию зачитал.

О да, Кави присутствовал при выяснении обстоятельств, приведших к переходу сударя капитана в мир Земли. Будем надеяться, достойный мудрец верно толкует регламент обращения с норовистым мечом. По крайней мере, Дурта с уверенностью ручался за то, что при правильном соблюдении ритуала Пагди должен не только перенести своего владельца – живого и невредимого – в то место, кое тот сочтёт наиболее для себя родным и приютным, но и обеспечить подобающее хронирование. В прошлый «выход» расхождение в темпах течения времени между Вишвой и Землёй составило существеннейшую величину: по личным ощущениям самого Немца, в своём мире он провёл едва ли более половины часа…