Капкан любви
Шрифт:
— Да, я знаю. Ему, наверное, тяжело жить с такой виной.
— Безусловно. Я говорил ему сотни раз — это не твоя вина, не грызи себя за это всю жизнь.
— Но мне кажется, что он не расстается с мыслью о собственной вине оттого, что Кандида не может ни простить, ни забыть это.
— У Джека всегда было куда больше причин прощать и забывать, чем у Кандиды. И он куда лучше, чем она. Это, конечно, не значит, что я дурно отзываюсь о своей плоти и крови. — Филип
— Что вы имеете в виду, Филип? Как может мать забыть такое? Как она может простить мужчину, из-за которого утонул ее ребенок, даже если это ее собственный муж?
Во второй раз Филип уставился на Тедди так, будто она позеленела у него на глазах.
— Разве вы не знаете, Тедди? Это ведь Кандида присматривала за Томми, а Джек оставался наверху в спальне. Это Кандида заснула, и Томми утонул.
Оуксэйка, 4-е октября 1983
Кандида распахнула двери, ведущие из комнаты на балкон, и полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Рекламные проспекты не лгали, Оуксэйка была одним из чудеснейших мест в мире, драгоценностью среди городов, расположенной в мексиканской долине Съерра Мадре дель Сур. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как Кандида и Джек приезжали сюда на медовый месяц в 1979 году. Ничего, за исключением того, что четыре года назад они снимали в отеле «Президент» апартаменты для новобрачных, а на этот раз сняли апартаменты из двух смежных комнат, в меньшей из которых все еще спал блаженным сном их двухлетний сынишка Томми.
Кандида потянулась к распростертому телу лежащего рядом мужа.
— Проснись и встань, дорогой. Сегодня божественное утро, я не хочу, чтобы ты пропустил его.
Джек заворчал и натянул на голову красиво расшитое покрывало, но его жена не признавала ответа «нет». Она забралась под льняную простыню и заскребла длинными ногтями по телу Джека, добираясь до чувствительных к щекотке мест. Джек с воплем вскочил на постели и схватил Кандиду в медвежьи объятия. Она уютно устроилась у него на руках.
— Что тебе снилось? — приласкалась она к мужу.
— Ты. Все мои хорошие сны связаны с тобой.
— Лжец.
— Ты права. На самом деле я видел сон о Рамоне Монсонисе. Знаешь, из испанской фирмы, которая выпустила те акции. Мне приснилось, что они с Белтон-Смитом устроили вольную борьбу посреди Бродгейта. Пожалуй, это был зловещий сон. Монсонис победил.
Кандида хихикнула.
— Я надеялась, что в ближайшие две недели ты не будешь думать о работе, не говоря уже о том, чтобы видеть про нее сны. Ты же обещал.
— Вольную борьбу ты считаешь работой? — Джек зарыл лицо в сладко пахнущее облако ее волос, щекоча и настойчиво покусывая ее шею. Картина схватки его босса и Рамона Монсониса
— Залезай, старина, — Джек со вздохом откинул край простыни.
Маленькая семья сгрудилась вместе, обсуждая планы на предстоящий день. Джек предлагал весь день провести в постели, Кандида предпочитала совершить путешествие в разрушенный город Монте Альбан, расположенный на вершине горы, откуда открывался вид на Оуксэйку. Томми, в типичной для двухлетнего ребенка манере, настаивал на том, чтобы провести этот день у бассейна, громче всех защищая свое предложение. Джек и Кандида были слишком привязаны к ребенку, чтобы отказать ему, а, может быть, и слишком разнежены, чтобы выслушивать слезы и капризы, следовавшие за отказами. Они благосклонно уступили.
За неделю, проведенную в «Президенте», Томми завербовал всю добродушную, черноглазую мексиканскую прислугу отеля к себе в добровольное услужение. Если запросы Джека и Кандиды встречались вежливостью и безупречным прилежанием, то каждый каприз Томми исполнялся с рабской покорностью. Гордые родители отдыхали после ленча на террасе у плавательного бассейна, наблюдая, как трое садовников, возделывавших идиллические земли отеля, соперничали друг с другом — кто выше поднимет Томми на цитрусовые деревья, выстроившиеся вдоль внутреннего двора.
— Ну и мартышка! Он получил весь персонал этого местечка в свое личное распоряжение! — сказал Джек. Критика в его голосе перемешивалась с гордостью и восхищением.
Джек налил бокал вина Кандиде и заказал себе бренди. Впервые за несколько лет он забыл напряжение работы и наслаждался компанией красавицы-жены и крепыша-сына. Он залюбовался Кандидой. Жаркое солнце превратило ее алебастровую кожу в золотистую, недельный отдых убрал усталость с ее глаз, сделав их нежными и обольстительными. Сейчас она сидела с закрытыми глазами, подставив солнцу лицо и вытянув длинные загорелые ноги. Белые шорты плотно облегали ее стройные бедра. Джек заметил тонкую струйку пота, медленно текущую от ее лба вдоль уха на шею, в ложбинку между грудями, видневшуюся в вырезе бикини. Не в силах сопротивляться соблазну, он потянулся и провел пальцем по пути, оставленному каплей. Кандида не открыла глаз, но довольная улыбка медленно расплылась на ее лице, приподняв уголок прелестного рта.
— Не пора ли на послеобеденный отдых? — хрипло спросил Джек; желание исказило его голос.
Кандида открыла ясные, аквамариновые глаза и погладила пальцами губы мужа.
— Ты забыл, дорогой, что у нас больше не медовый месяц и мы больше не одни. Иди наверх, мой любимый. Ты так много работал, а я палец о палец не ударила за последние два года. Мы с Томми искупаемся, а затем, если Кончита возьмет его ненадолго на кухню, я присоединюсь к тебе.