Капризная фортуна
Шрифт:
Вновь усаживаясь на коня, Додюр высказал всеобщее мнение:
– Да тут непрекращающийся праздник жизни!
– Не поверил бы, если бы не увидел собственными глазами! – экспансивно согласился с товарищем Фериоль, при этом непроизвольно уставившись в вырез нового одеяния Аристины, где совсем по-иному, чем раньше, красовались её прелести. – Можно даже сказать, что здесь живут как в раю. Жуть как завидно становится!
– А ты меньше завидуй! – напрягся и посуровел кок, стараясь протиснуться конём между жрецом и Аристиной. – Да и не смотри куда не надо, если
В ответ диониец только саркастически фыркнул, пришпорил коня и бросился догонять командира отряда. Тогда как княгиня не удержалась от смеха.
– Дор, чего это ты на него набросился? – Она впервые назвала Додюра сокращённым именем, что имели право делать только близкие родственники. – Я ведь не простая крестьянка, меня все видеть имеют право.
Мужчина в ответ неожиданно покраснел и ответил несколько растерянно:
– Но он так пялился на тебя!..
– Для женщины такие взгляды – лучший комплимент, – продолжала хихикать Аристина. – Раз мужчины засматриваются непроизвольно, значит, я ещё красива и в должной форме.
– Но ведь он старый! – возмущался кок. – Мало ему вон тех местных для любования?
– Старый? Только и выглядит тебя чуть старше. И солидный такой. Знающий. Талантливый и умный… – Она ехала и, словно задумавшись, перечисляла достоинства жреца, делая вид, что совершенно не замечает, как лицо Додюра всё больше наливается краснотой. – Мне кажется, любая женщина пожелает такого образованного, воинственного, сильного и бесстрашного мужчину…
– Ха! Любая?! – вспылил неожиданно даже для самого себя кок. – Тогда не буду мешать! Не с моими скромными умениями!
После чего, подстегнув своего коня нагайкой, вырвался вперёд, обогнал Виктора с Фериолем и поехал в авангарде отряда. Видимо, хотел таким образом остаться или побыть в одиночестве. И только резко обернувшийся Менгарец успел заметить на лице у княгини хитрую многозначительную улыбку.
«Дразнит она его или издевается? – подумал он про себя. – Завлекает или насмехается? Только ревностных трений мне в отряде не хватало. Всего лишь трое, и те чего-то мудрят… Да и товарища я в обиду не дам!»
Себя он считал парнем стойким и несгибаемым. На сказочный вид княгини не поддавался, а её красоту вкупе с непреодолимым женским очарованием старался не замечать. Хотя… порой и сам засматривался на роковую, знаменитую на Первом Щите женщину и сам себе признавался:
«Да! Такую прелестницу только и обязаны были похищать принцы с королями, а потом сражаться между собой на дуэлях за один только благосклонный взгляд! Если бы не воспоминания о Розе, я бы и сам от Аристины очей не отводил. Хороша! Даже слишком! Хм!.. Да и зря мы её так эффектно приодели. Как бы чего не вышло…»
Сильно беспокоила и увиденная сценка с проездом рыцарей. Те выглядели точно так, как и их коллеги, захваченные в плен возле Радовены. Суровые, наглые, непримиримые. Словно изначально презирают каждого, кто не умеет или не хочет носить оружие. Если исходить из имеющихся сведений, то клан рыцарей в княжестве исчислялся пятью тысячами человек. Три тысячи застряли
Пожалуй, если кто и симпатизировал закованным в сталь воинам, так это лишь цветасто разряженные воины клана Отшельников, стерегущие перевал. Скорее всего, просто из чувства солидарности или ведомственной принадлежности. Виктор хорошо помнил, с каким облегчением отшельники встретили весть о том, что корпус рыцарей не пал в исторической западне возле Радовены. Вот и все силы, на которых базировалась оборонная мощь Карранги. То есть прочной и сильной воинской обороны в княжестве практически не существовало, и в случае прорыва войск неприятеля через перевал ничем не защищённые города и посёлки будут взяты походя. Ведь вокруг них даже крепостных стен не было.
Вот при таких рассуждениях командира отряд и достиг леса, вполне подходящего для поиска ночлега. Углубились в него на несколько километров по старой, редко используемой грунтовой дороге, а потом и полянку отличную удалось разыскать. Причём в центре поляны гордо возвышался исполинский дуб, на котором после некоторых проб и попыток решили заночевать Мурчачо и Ветер. Чтец и Ураган, как более тяжёлые и массивные, предпочли ночевать на земле, причём оказалось, что эти разумные пернатые, в приемлемых для этого условиях, спят не только стоя, но и заваливаясь на бок, а то и на спину. Для улучшения их постели люди живо нарубили лапника, а потом в свете костра с улыбками наблюдали, как огромный Ураган перевернулся на спину и почти моментально заснул с поднятыми вверх лапами. То ещё зрелище получалось!
Но перед сном, пока люди обустраивали лагерь, орлы тщательно осмотрели окрестности и даже совместными усилиями загнали и прикончили огромного лося. Так что мяса на ужин, – а по убеждениям Додюра, и на завтрак с завтрашним обедом, – должно было хватить для всех. Только вот готовка такой огромной туши, вернее, отдельно вырезанных кусков заняла у него добрых полночи. Ну а чтобы даром бодрствование кока не пропадало, его и назначили в первое ночное дежурство. Дав ему в помощь, а может, и назначив над ним старшей Аристину Вакахан.
Княгиня прохаживалась по опушке со стороны дороги и всё время старалась оставаться в полной темноте. Тогда как Додюр по мере готовности срезал мясо с обжаривающихся кусков и укладывал его в дорожные ёмкости из выделанной кожи. При этом он и сам держал под рукой два арбалета, поглядывал внимательно вокруг и прислушивался к каждому подозрительному звуку. Ну и, естественно, чаще всего посматривал в сторону дороги, где находилась невидимая ему Аристина. Чувствовалось, что, несмотря на некоторую ревность и обиду, он готов броситься на помощь красавице по её первому писку или озадаченному хмыканью.